Паучий случай

Паукан сопел и смачно чавкал моей шевелюрой.

- Мне пришлось убить половину замка, чтобы вторая половина научилась держать язык за зубами, - прозвучали страшные слова. – Удивлена? Мой дед делал тоже самое. И теперь все уверены, что я – обычный человек.

Я вздохнула, рассматривая узор на ковре. Теперь я понимала, как была неправа.

- Люди ненавидят арахнидов. Для них это что-то мерзкое и опасное. Мой дед приказал уничтожить все упоминания про арахнидов. Чтобы люди представляли нас уродливыми пауками. Чтобы у людей и в мыслях не промелькнуло, что мы умеем принимать их облик, - произносил негромкий голос, растворяясь в пустоте комнаты.  

С меня чуть не свалился сонный и уставший наследник. Он ерзал, пытаясь устроиться на моей голове. В самых страшных снах няни им снятся дети, которые умеют бегать по потолку и садиться на голову.

- Я  вынужден притворяться человеком. Мой сын вынужден будет притворяться человеком. Скоро придется показать его людям. Ты должна приучить его принимать облик человека.

Я кивнула, осторожно снимая пушистую попу с головы. Во избежание всяких приятностей, я по стеночке поползла к двери. Не поднимая глаз.

- Я долго думал, что чувствую  к тебе, - послышался задумчивый голос в спину.

В такие моменты в фильмах героиня обычно замирает сусликом. Она тревожно смотрит в неведомую даль отношений. Словно пытается высмотреть там белое платье и два кольца. Взгляд у нее глупый и растерянный. Словно помимо колец и пеленок она видит горы немытой посуды, стоячие носки и скромный букетик цветов два раза в год: «На. С праздником!». И сквозь все это она пытается разглядеть великую любовь.

Я сейчас ничем не отличалась от прозорливой героини. Для которой любовное откровение всегда является сюрпризом. Как будто до этого мужик лежал бревном, не подавая никаких признаков заинтересованности. А тут на тебе! Ожил!

- Мне все равно, -  тихо произнесла я. И стиснула зубы.

- Если бы было все равно, то ты бы уже ушла, - послышался голос за моей спиной. – Я ненавижу тебя.

- Я тоже не питаю к вам симпатии, - произнесла я, делая глубокий вдох для храбрости.

- За твои глаза. За твои волосы. За твои губы. За то, что во мне просыпается чудовище. И мечтает о тебе. За удушающие видения. В самый ненужный момент, - произнес голос. – Оно пытается соблазнить меня тобой. Чтобы я поддался искушению.

Я решила не задерживаться в оплоте чудовищной любви и обожания. Наследник тихо сопел у меня на руках. Он очень устал за день. Я тоже.

Я уложила малыша в колыбельку. Заботливо накрыла одеялом. Пощекотала пушистую лапку. Доползла до кровати. И рухнула в подушки.

Говорят, няни спят чутко. Но как убитые. Всегда существует вероятность, что шаловливые пальчики найдут розетку. Любопытные ручки покрутят газовые вентили. А веселые ножки ловко заберутся на подоконник. При этом гора игрушек останется нетронутой.

- Что?!! – проснулась я внезапно.  Вскочила. Заморгала. Сердце внутри устроило бешеные скачки. Наперегонки с нервной системой.

Утро светило солнцем в узкое окно. В центре комнаты сидел паукан. Он был задумчив и сосредоточен.

Его взгляд был скорбен и отрешен не по годам. Словно, он уже видел жизнь. И сейчас достанет бутылку, привалится рядом и спросит. В чем смысл жизни, няня! Ой, то есть «выпьем с горя, где же кружка»!

На столе стояла тарелка со свежей кашей. Я попробовала ее. Ее мог есть только тот, кто до этого питался березовой корой и хрустел сосулькой на морозе. Ему кашка показалась кулинарных изыском.

Я распробовала ее. Хотя, нет. Не покажется!  

В последнее время паукан и каша соблюдали законы мафии. Я тебя не трогаю. И ты меня не трогай!

Я проверяла все. И не могла понять, что случилось! Что-то не так!

- Ипу-у-усий слу-у-усяй! – простонал паукан, поворачиваясь ко мне попой. Из попы торчало что-то белое.

Он скукожился.  И стал еще задумчивей.

Я подскочила, едва не сбив манекен с платьем. «Ыыыыых!», - выдал паукан. Белое в попе пошевелилось. Теперь я точно знала, что это «что-то» цвета моих поседевших волос.

- Караул! – запаниковала я, пытаясь познакомится с «белым» в пушистом.

Каждая няня в душе – гадалка. Она умеет гадать на памперсе. По цветы и запаху она способна предсказать будущее, прошлое и то, что ели на ужин.

- Мух… уй… - стонал паукан. На меня посмотрели выпученные страдальческие глаза. Он упорно не знал, что  с ним.

И взгляд его требовал пролить свет. Я свет проливать не умею. Зато воду из графина – пожалуйста!

- Беда, - сглотнула я. Меня тряхнуло.

 Выкроив минутку среди паники, я посмотрела в окно. А ведь где-то в мире существуют люди, у которых бывают хорошие новости с утра!

Мне срочно нужен был эксперт! Иначе я озверею. И займусь самолечением. Я не шучу! Я вооружена горчичниками и  зеленкой. И очень опасна!

Допросить лазутчика из попы я не могла. Устроить ему допрос с пристрастием тоже. Я гладила пушистый комочек, который очень потяжелел за последнее время.

- Посиди, малыш, - погладила я пушистую попу – страдалицу. – Я сейчас! Все выясню! 

Озверелая няня мчалась по замку. Сбивая слуг, как кегли. Они разлетались по коридорам и ставили мне диагнозы.