Пациент скорее жив

– Какие мы строгие! – улыбнулся он беззлобно. – Ладно, садись, поболтаем с тобой.

– Не думаю, что нам есть о чем болтать! Мне только интересно, как ты вовремя сообразил, кому стоит помогать? Думаешь, я и дальше буду тебя покрывать?

– Думаю, что теперь нет необходимости, – передразнивая мой тон, ответил Антон. – Честно скажу, ты едва не свела на нет всю мою работу, и, не скрою, меня посещала мысль о том, чтобы от тебя избавиться… фигурально выражаясь, разумеется.

Я как-то сомневалась в этом!

– Но потом, – продолжал Антон, – я решил понаблюдать за тобой. Знаешь, когда я впервые понял, что ты не та, за кого себя выдаешь?

Я не отвечала, упрямо поджав губы, поэтому он сам ответил на свой вопрос.

– Когда ты деньги с бабки не взяла. Если бы ты только из колледжа выпорхнула и сразу в светлогорский гадюшник попала, это можно было бы как-то объяснить, но чтобы медсестра с большим стажем работы вела себя так – это, извини, из разряда научной фантастики. Потом я стал замечать, что ты исправляешь чужие ошибки. Заметь, ошибки врачей, а не сестер! Ты меняла капельницы, разговаривала с ординаторами и убеждала их изменить курс лечения. Но последней каплей стало то, что ты обнаружила тот злополучный шприц, в котором не было инсулина. Вот тогда я наконец и понял, что ты тоже следишь – за всеми, кто тебя окружает.

– Это было так очевидно? – вырвался у меня разочарованный возглас.

– Да нет, не для всех, – покачал головой Антон. – Иначе развязка, полагаю, наступила бы гораздо раньше.

– Думаешь, меня бы… убили?

– Нет, конечно. Просто нашли бы, к чему придраться, и выставили из Светлогорки, и твой ОМР ничего не смог бы сделать.

– Как давно ты знаешь про ОМР?

– Честно? Только вчера узнал, когда мы с Никитой поговорили.

– А про Никиту?

– Да с самого начала. Думаешь, у меня глаз нет, и я не видел, как вы с новым «пациентом» все время под лестницу бегаете? А ведь ты не куришь! Кроме того, я видел, какой «курс лечения» был ему назначен: общеукрепляющие инъекции и капельницы. Большую часть дня он занимался тем, что присматривал за тобой. И все-таки не уберег…

– Я сама виновата! Мне нужно было рассказать Никите, что собираюсь вломиться к Урманчееву…

– Разумеется, твоя вина, – не стал возражать Антон. – И лишь по чистой случайности я в ту ночь оказался в больнице.

– Пришел за новой партией лекарств? – насмешливо поинтересовалась я. – Чтобы передать их твоему подельнику, Сергею из «Сфинкса»?

– О, да ты и про Серегу знаешь? Не ожидал! Ты только что заработала себе еще десять баллов по шкале Окунева.

– Что еще за шкала такая? – не поняла я.

– Ладно, – вздохнул парень, – пора знакомиться заново. Разрешите представиться – Евгений Окунев, старший оперуполномоченный бригады по борьбе с незаконным оборотом наркотиков и лекарственных средств.

Моя челюсть на мгновение оказалась где-то на уровне тапочек.

– Опер… бри… – бормотала я, пока «Антон» явно наслаждался моей растерянностью.

– Ага, – усмехнулся он. – Здорово, правда – два человека практически одновременно оказались в одном и том же месте почти с одинаковой целью, не подозревая друг о друге? Только я, в отличие от тебя, провел там целых девять месяцев. Черт, да за это время вполне можно кого-нибудь родить!

– Зачем ты находился в Светлогорке? – спросила я, немного придя в себя.

– Пытался накрыть группу, занимающуюся сбытом поддельных медикаментов.

– Значит, потому ты и вышел на Сергея?

– Ну да. Прижал Наташку как следует. Она завела связи с Ленькой со склада и таскала оттуда лекарства. По мелочи, правда. А вот я поставил дело на широкую ногу, и Леньке срочно пришлось заказывать новые медикаменты, очень большую партию. Ты, между прочим, едва мне не помешала, когда пригрозила, что заложишь меня начальству.

– Ты поэтому мне помогал? Боялся, что я нарушу все твои планы?

– Сначала поэтому, потом – из любопытства. На самом деле я думал, что ты – вольный художник, знаешь ли. Ну, например, что кто-то из твоих родственников пропал в этой больнице, и ты решила, так сказать, взять дело в свои руки и выяснить, в чем дело. Я «пробил» твой списочек через свой отдел и узнал, что люди в самом деле числятся пропавшими без вести.

– А как ты вообще оказался в Светлогорке? – удивилась я. – Ты же не медицинский работник.

– Ошибаешься, очень даже медицинский! Я, к твоему сведению, пятнадцать лет назад закончил медучилище, но по профессии работать не стал. Дядька меня туда сунул, потому что боялся, как бы я после армии вразнос не пошел. Меня с руками оторвали – мужик все-таки, а в мед в основном девчонки шли. Потом в моей жизни всякое было, и в результате занесло меня сначала в уголовный розыск, а потом уже в мою бригаду, когда ее только создавать начали. Представляешь, мне впервые мой медицинский диплом пригодился: оказывается, было совсем непросто отыскать для группы людей, которые хоть что-то смыслят в медицине.

– Но почему мы ничего не знали друг о друге? – недоумевала я. – Разве не лучше было бы каждому из нас быть в курсе того, что есть еще один человек…