Пациент скорее жив

Вика заметила, что девушка с сомнением окидывает ее с головы до пят взглядом. Видит бог, она очень старалась: заплела свои разноцветные дреды в одну толстую косу и уложила ее вокруг головы, вытащила кольцо из носа и надела джинсы и футболку вместо так любимых ею богемных многослойных прикидов и цветных колготок. И все равно ее внешность, очевидно, никак не соответствовала общепринятым нормам!

– Наверное, вы не слишком-то ладили, да? – словно отвечая на ее невысказанный вопрос, предположила Катя.

Вика решила, что самая лучшая ложь – полуправда, поэтому смущенно наморщила носик и опустила глаза, согласно закивав.

– Честно говоря, вы правы. Наташа… у нее ведь был сложный характер…

– Ой, и не говорите! – отмахнулась Катя.

Вика вздохнула с облегчением, поняв, что выбрала для общения правильную тактику.

– С ней порой бывало очень тяжело, – продолжала между тем Катя. – Мы иногда так ругались, что я собиралась съезжать. Да и съехала бы, если б не деньги: как мне одной оплачивать всю стоимость квартиры? Теперь даже не представляю, что делать: мы заплатили за месяц вперед, но потом… А вы чего хотели-то? – запоздало поинтересовалась девушка.

– Да мы тут деньги собрали… для Наташи, – сказала Вика, для пущей убедительности вытаскивая из сумки пухлый конверт с купюрами, который ей вручил Лицкявичус. – Вернее, для ее родителей, ведь будут похороны. Ее мать приедет?

– Понятия не имею! – развела руками Катя. – Я, разумеется, позвонила по телефону, который нашла у Наташки в сумке, но так и не поняла, что собирается делать ее мамаша. Дело в том, что у нее новая семья и Наташа лет с пятнадцати была предоставлена самой себе.

– Женщина живет в Питере?

– Нет, – покачала головой девушка, – во Всеволожске. Ехать-то недалеко, собственно, но что-то я в ее голосе не услышала энтузиазма по поводу приезда. Она, конечно, поплакала в трубку, но даже не спросила, в каком морге находится тело и когда можно подъехать. Я оставила ей свой номер. А в самом деле: кто будет хоронить Наташку? Знаете, я ведь в таких вещах не разбираюсь – как-то не приходилось. Да и денег я вряд ли наскребу. А вот у Наташи бабки, между прочим, водились. И, судя по всему, немалые.

– Что вы имеете в виду?

Катя оглянулась на подъезд.

– Слушайте… Вика, да? – уточнила она имя незнакомки, которая уже начала ей нравиться, несмотря на нестандартную внешность – в ней было даже что-то пикантное. – Давайте-ка поднимемся… В ногах правды нет, верно?

Вика закивала, обрадованная. Андрей Эдуардович намекнул, что ей следует сделать все возможное для того, чтобы попасть в жилище Наташи и осмотреться как следует.

Квартирка оказалась, прямо скажем, скромной. Маленькая типовая «однушка» с совмещенными туалетом и ванной. В комнате стояли две отдельные односпальные кровати, рядом с каждой располагался шкаф: один поражал гигантскими размерами по сравнению с небольшим помещением, в котором находился, а второй был вполне нормальной величины и, похоже, гораздо старше по возрасту. Посередине, прикрывая застарелое пятно на светлом ковре, когда-то, судя по всему, достаточно дорогом, стоял журнальный столик со стеклянной поверхностью, заляпанный отпечатками пальцев и ладоней. Видимо, обе девушки в равной степени презирали чистоту. Словно извиняясь, Катя сказала:

– Нет смысла особо заморачиваться с обстановкой, ведь жилье-то съемное. В общем, мы с Наташкой не обустраивались, хотя она, конечно, комфорт любит… любила то есть. Знаете, никак не могу поверить, что она умерла! Наташка, конечно, была настоящей занозой в заднице, особенно в последнее время, но так умереть… Просто не представляю, что могло ее заставить сигануть с чердака! Она совсем не такая была – в смысле, не такая, чтобы с собой кончать.

– Знаете, мне тоже так показалось, – согласилась Вика. – Мы, конечно, не были близкими подругами…

– Да уж! – хохотнула Катя. – Наталья рассказывала про всех, с кем работала, – так мы до колик хохотали.

– Правда? – напряглась Вика. – И о ком же она рассказывала?

– Про вас – ни слова не говорила, – поспешила успокоить гостью девушка. – Даже удивительно! А вот остальных поливала грязью. Она это любила. Только насчет двоих осторожничала.

– Насчет кого?

– Не знаю, стоит ли рассказывать, вы все-таки вместе с ними работаете… – неуверенно проговорила Катя, с сомнением глядя на Вику. Но потом, видимо, желание посплетничать взяло свое, и она продолжала: – Наташка рассказывала о психоаналитике.

– Об Урманчееве? – уточнила Вика.

Катя кивнула.

– Он вроде бы как-то помогал ей подрабатывать, и Наталья старалась с ним не ссориться. А второго она боялась.

– Что за второй?

– Антон, кажется! Есть у вас такой?

– Д-да, – пробормотала Вика, – медбрат.

– Точно, медбрат. Наташка говорила, что он… в общем, что с ним лучше не связываться. А еще в последнее время вроде бы появилась какая-то новенькая.

– Все так.

– Вот с ней Наташа не знала, как себя вести. Та, по ее словам, совала нос во все дела, как будто что-то вынюхивала, высматривала.

– А Марина?