Пациент

Соборный колокол пробил одиннадцать и возвратил меня в реальность. Мне нужно было встретиться с Лиззи. Должно быть, рассказ Блейка об их отношениях и совместном отпуске был неуклюжей попыткой шантажа. Она не имела ни малейшего представления ни о его планах, ни о его преступлениях, и я хотела рассказать ей все до того, как это появится в новостях.

Я убрала картину в кофр и повесила его на крючок за дверью в своей новой комнате, чтобы она была рядом, когда я ложилась спать. Сверху я снова накинула халат. Картина принадлежала Люку, и я должна была ее беречь, пока не придумала бы, как вернуть.

Я пошла в библиотеку. Вернее, наполовину пошла, наполовину побежала. Я чувствовала, что должна торопиться, но не понимала, почему. К тому времени, как я туда добралась, я основательно запыхалась. Парень Лиззи сидел за столом, никого из его учеников сегодня рядом не было. Я уже воспринимала его как своего, с его копной темных волос и ссутулившейся в кресле фигурой. Он читал, но Лиззи нигде не было видно. Я подошла ближе, но парень не поднял глаз.

— Привет. — Казалось странным, что так и не знала его имени.

Он посмотрел на меня, зажав пальцем страницу, на которой остановился.

— Вы не скажете, где Лиззи?

Задумчиво глядя мимо меня, он покачал головой, будто никогда не слышал этого имени. Он что, застеснялся? Растерялся?

— Лиззи, которая здесь работает.

Я хотела добавить, что скромничать ни к чему и я знаю, что Лиззи носит его ребенка, моего внука. Я не смогла сдержать улыбки, все было еще так ново, так поразительно.

Парень уставился на меня, подняв брови. Вблизи на его щеках были заметны щербинки от прыщей.

— Лиззи Гудчайлд, — уточнила я. Эта шарада начала меня раздражать. — У нее длинные темные волосы, я видела вас вместе…

— А-а, библиотекарь! — Его лицо прояснилось. — Чем я могу помочь?

— Где она?

— Она была здесь. — Парень оглядел зал. — Наверное, ушла.

— Когда?

— Лучше спросить у сотрудников. — Он опустил глаза в книгу.

— Я думала, вы с ней… друзья.

— Она вам так сказала? — Явно обрадованный, он снова поднял взгляд.

Я ошиблась в очередной раз. Я видела то, что хотела видеть, вместо того, что было на самом деле, и сделала неверные выводы. Лиззи выглядела счастливой, но не этот парень был тому причиной. И не он был отцом ее ребенка.

Молодая женщина за стойкой выглядела как юная мисс Хани из романа Роальда Даля «Матильда» или как я представляла себе мисс Хани с ее молочно-белой кожей, выбившейся тонкой прядью светлых волос, мягкой вопрошающей улыбкой. Я улыбнулась ей в ответ, хотя это далось мне с трудом. Я чувствовала, как дрожат мои губы.

— Я мать Лиззи.

— Какая удача! Значит, я могу отдать вам это.

Она наклонилась за стойку и достала матерчатую сумку с принтом в виде книг. Внутри были туфли, ежедневник с нетронутой упаковочной лентой вокруг, который я подарила Лиззи, когда она только начала работать, и кружка из дома.

— Они очень спешили на самолет. Немудрено, что она забыла. — Женщина протянула мне сумку, но я, должно быть, выглядела настолько озадаченной, что она рассмеялась. — Лиззи и сестра ее мужа. То есть будущего мужа. Такая милая девушка с густыми светлыми волосами. — Она снова залилась звенящим смехом, который раздражал бы, если слышать его слишком часто. — Я уверена, что не выдаю никаких секретов. Вам, конечно, известно, что ее брат — отец ребенка Лиззи. — Она заправила волосы за уши, и ее улыбка стала мечтательной. — Не могу не завидовать вашей дочери, только вы ей не говорите. Мне тоже хотелось бы уехать в Калифорнию.

Я поверила почти всему, что говорила Офелия. Ну что ж, хотя бы какая-то часть оказалась правдой. Она действительно улетала в Штаты, чтобы скрыться от брата, но забыла сообщить, что берет с собой мою дочь и что Блейк — отец ребенка Лиззи.

Мне пришлось схватиться за край стола, чтобы не упасть от наплыва образов, которые мелькали в моей голове, как на прокручиваемой кинопленке: лицо Лиззи, когда она встретила Блейка на вечеринке Офелии, ее красивая одежда и новый макияж, ярость, когда я положила руку Блейку на рукав. Выходит, он и был тем таинственным мужчиной, которого Виктория видела в машине. Я подумала, что Офелии придется рассказать правду о преступлениях своего брата, и Лиззи будет раздавлена.

— Когда именно они уехали?

— Лиззи забегала попрощаться около четырех часов назад. Вскоре после этого приехала подруга, забрала ее, и они отправились сразу в аэропорт. Они так мило смеялись и болтали, когда уходили!

Я выскочила с сумкой в руках, каблуки гулко стучали по тротуару, но мне не пришлось бежать до конца улицы — объявление о продаже квартиры Лиззи было видно издалека. Вероятно, они уже были в воздухе. Когда Виктория летала в Лос-Анджелес два года назад, прямой рейс длился всю ночь, но с тех пор, наверное, скорости увеличились.

Они «смеялись и болтали», это хоть как-то меня успокаивало.