Патроны чародея

– Мировоззрение, – ответил я солидно. – Мировоззрение у меня такое. Вообще-то я не совсем знаю, что такое мировоззрение, просто о нем нельзя не сказать иначе как дурак среди умных, но в моем старом королевстве не нападаем же на буддистов? Вот вы вроде буддистов. Или йогов. Живете себе и живете, будто живете. Вам на все плевать, кроме своего здоровья. Никому не вредите. Вот и я вредить не буду… и других постараюсь удержать от экономически не оправданных действий. Травка, которую хотите принести, но я вам мешаю демократической болтовней в духе демократии о сути демократии, как раз и будет залогом вечной… нет, дружба – хреновое понятие, а вот плодотворного сотрудничества иногда по случаю, самое то!

Он покачал головой, и хотя двигал медленно, мне показалось, что у него три головы, появляющиеся поочередно и так же поочередно исчезающе.

– Мы просто хотим жить, как жили…

Я сказал со вздохом:

– Ну уж нет, еще и вас защищать не буду. Сами как-нибудь… Что вы за вымирающий вид? Эльфы от вас отделились, как кроманьонцы от неандертальцев, и все еще выживают, а вы чего?.. Только прячетесь? Но я же вас нашел, найдут и другие.

Он проговорил тихонько:

– Человек… у тебя своя магия… очень сильная.

Я отмахнулся.

– Но нехорошая. А я человек хороший и даже замечательный в определенных условиях. Мне бы такую магию, чтобы творить добро, сеять разумное, доброе, вечное!.. А я только убивать могу. А это и волк умеет. Правда, как человек, я убивать умею лучше любого другого зверя, все-таки царь природы… еще чуть – и мне это понравится, вот будет жуть какая-то сладкая.

Он развел руками.

– Мы с магией рождаемся. А люди учатся.

– Одни учатся медленно, – сказал я, – другие быстро. Мне пришлось, как вы знаете, попасть под свет трех лун… с вашей помощью не помер, но, как сказал чародей королевы Рундельштотт, я теперь могу впитывать магию… а раз могу, то должен и как-то ею пользоваться для дома, для семьи? А то и для отечества, которого нет, но которое будет?

Он посмотрел на меня исподлобья.

– Вот и пользуйся…

– Жаль, – сказал я, – четвертой не было… Или еще двух-трех, чтоб уж жахнуло, так жахнуло!..

Он пробормотал:

– Если бы еще и четвертая вышла… на земле бы все вымерло. Три и то… Вы уже знаете, откуда химеры берутся?

Он посмотрел на меня так, словно и я вот-вот превращусь во что-то жутковатое, а то и противное.

– Все мы химеры, – ответил я беспечно, – жили себе такими счастливыми обезьянами! Сладкие и такие вкусные бананы жрали… А потом – бах!.. – охимерились в человеков. И пошло-поехало. До сих пор ничего не понимаем, как что и, главное, зачем? Потому и говорю, как химера химерам: какие есть еще варианты повышения нашей химерьей деятельности? На благо, разумеется. Нашего блага.

Он слушал насупившись, вид таков, что в самом деле что-то понимает за потоком слов, но думаю, у этих буддистов всегда такие лица, очень уж им все по фигу, что делается в мире.

– Лейгилст принесут, – ответил он туповато. – Но нам от людей ничего не нужно.

– Прекрасно, – воскликнул я. – Это прекрасно, что не нужно. Но я человек слова!

– А что это?

– Если нужно, – заверил я, – только свистните. Или хрюкните, я же не знаю, как вы коммуникируетесь.

Он не ответил, только посмотрел в сторону. Через некоторое время там возникла призрачная фигурка, через которую я отчетливо видел деревья и усилившийся поток муравьев, явно отыскали что-то особо лакомое.

В руках этого существа целый пучок веточек, старший альв медленно принял из прозрачных лапок и протянул мне.

– Это не то, что ты просил, но то, что тебе надо. Или не тебе.

– В смысле?

– Это для химер, – пояснил он. – Человека убьет, но химеру поднимет на ноги.

– Спасибо, – сказал я чуть ошарашенно. – Будем лечить химеру, что уже давно не химера, а член человеческого общества счастливого будущего. Потому и. Спасибо!

Они исчезли раньше, чем я договорил. Я прислушался, но присутствия уже не улавливаю, словно они перенеслись на другой конец Леса или же забрались под Зачарованную Гору.

Часть вторая

Глава 1

Конь понес обратно с еще большей охотой, трава в Лесу не настолько хороша, как отборный ячмень в яслях. На востоке небо посветлело, а когда впереди начали подниматься из земли стены столицы, в далекой выси вспыхнуло розовым первое облачко.

Стражи на городских воротах уже новые, но и эти меня узнали, мир тесен, очень уж крохотное королевство.

Я помахал рукой.

– Не спать, не спа-а-ать!

Конь пошел галопом, улицы пока еще почти пустые, в столице спят дольше, чем в селах, и через несколько минут нас вынесло на площадь, за которой грозно блещут в лучах утреннего солнца острые кончики ограды королевского парка.

Ворота не успели распахнуться перед моей глердскостью, как со стороны улицы раздался вопль:

– Эй, морда! А ну стой, где стоишь!

Я развернул коня, вскипая благородным гневом, но это, оставив двух игриво хихикающих женщин, ко мне бросился Фицрой, красивый и нарядный, хотя вином от него пахнуло так, что я закашлялся, а коня ощутимо шатнуло.

– Ты где был? – крикнул он. – Я ждал-ждал, уже и в «Дочери Малефисенты» побывал, и в «Единороге»…