Патологический мерзавец

– Да нет. За тобой ни друзей нет, ни верных коллег, ни мужчины, ни родни. Выходит, именно обществом.

– А вы умеете утешить, – отстранилась от него Саша.

– Даже не пытался. Это констатация факта.

– Хотите правду?

– Обожаю правду.

– Иногда мне кажется, что у вас есть и сердце, и совесть, но потом я понимаю, что ни хрена подобного. Вы наглый, циничный богатей с сексистскими замашками.

– Скажем, глаза ты мне не открыла. Я каких только комбинаций ни получал в свой адрес. Твоя самая простая. И да, я наглый, циничный и сексист. А ты, например, легковерная инфантильная дурочка, которой кажется, что весь мир против неё. Пойми, ты для мира ничто, микроб, и никто вокруг тебя кружиться не будет, никому ты не нужна. И когда ты это осознаешь, когда научишься жить сама, без помощи упырей вроде твоего муженька, без одобрения матери, да вообще без чьего бы то ни было одобрения, тогда и обретёшь гармонию. Но в двадцать шесть это будет нелегко.

– Двадцать пять, – прошипела она.

– Плюс-минус год, какая разница. И зря ты рассказала матери правду обо мне. Блеф – лучшее оружие против тех, кто думает, что видит тебя насквозь и давно просчитал все ходы. Сегодня ты могла бы покинуть дом матушки с высоко поднятой головой, а теперь уйдёшь как раньше, с поджатым хвостом.

– Да пошёл ты, – Саша еле сдержала слёзы.

– А я пойду, – снова взял он её за руку. – Мы вместе пойдем. И сядем за стол, и съедим ту хрень, которую приготовит твоя мать, и послушаем историю успешного бизнесмена, а потом поедем в какой-нибудь ресторан на берегу моря, и я тебе расскажу кое-что очень интересное.

– И что вы мне расскажете?

– Говорю же, потом.

Как и сказал Кольский, они вернулись в гостиную, причем Саша постаралась выглядеть бодрой и весёлой. Обычно это ей давалось легче всего, но не здесь и не сейчас, в компании матери позитив обычно трансформировался в сплошной негатив. Но благодаря Назару, вернее, злости на него за всё сказанное, Саша таки преодолела себя. Правда, злость скоро сменилась любопытством, а причиной тому стала тоска в глазах Кольского, с которой он смотрел на играющих в приставку детей. Уж с каким высокомерием и пренебрежением он высказывается о женщинах, что вполне резонно было предположить, насколько сильно его пренебрежение и к детям, однако тут предположение дало трещину. А вдруг у него есть дети? Коль была жена, то, возможно, имеются и наследники. Всё-таки ясно одно: о Кольском никто ничего не знает, как-то он умудрился засекретить свою жизнь, несмотря на то что поселился в небольшом селе, где, как правило, жизнь каждого у всех на слуху.

– Всё готово, – пожаловала мама. – Можем садиться за стол.

– Прекрасная новость, – резко преобразился Назар. – Я так проголодался, что готов съесть всё что угодно!

– Ну, – театрально засмущалась Майя Леонидовна. – Всё что угодно – это не про меня. У меня только самое вкусное.

– Не сомневаюсь, – отплатил ей гость такой же улыбкой.

Назар уже понял эту женщину, проанализировал. Саша с ней и рядом не стояла. Видимо, дочь пошла в отца, что, конечно же, очень печалит мать, ведь идеальной женщине нужна идеальная оболочка в виде дорогого дома, богатого мужа, правильных детей, а Саша оказалась гадким утенком, увы, так и не превратившимся в лебедя. Неудивительно, что Майя предпочла отстраниться, точнее, отказаться от неправильной дочери.

За столом все слушали в основном Майю Леонидовну, иногда проскальзывали и мысли Альберта, но лишь изредка и только когда мать Саши уходила в кухню за очередной порцией хлеба. А Саша всячески вторила Назару – слушала, кивала и улыбалась.

– Я очень рада, что моя дочь наконец-то нашла достойную работу, – подытожила женщина свой рассказ о непростом прошлом в России, где всё не для людей. – Вы уж простите, Назар Андреевич, но она мне всё рассказала. Надеюсь, не обидели её в зарплате?

В этот момент Альберт едва не подавился куском кролика, потому как узнал из статьи, которую прочитал в телефоне, который всё время трапезы лежал у него на колене, кто такой Кольский.

– С тобой всё в порядке, дорогой? – Майя Леонидовна начала стучать ему по спине.

– В порядке, родная, в порядке, – и незаметно переложил телефон к ней на колено, затем постучал пальцем по экрану.

Майя мгновенно пробежалась глазами по тексту, и глаза женщины многократно увеличились.

– Поверьте, не обидел, – произнес Назар ошарашенной Майе.

– Вы очень хороший человек, – она растянула губы в неестественной улыбке. – Саше с вами очень повезло.

– Очень много «очень», Майя Леонидовна, – не выдержал он. – Но да, Саше несказанно повезло, тут полностью с вами согласен, – он, в свою очередь, коснулся Сашиной руки под столом, отчего та посмотрела на Кольского с растерянностью и одновременно благодарностью. – Ты же всем довольна, правда?

– Да, Назар Андреевич, более чем.

– Я так и думал.

Спустя ещё полчаса натужных разговоров и весьма посредственного десерта Кольский решил, что с него хватит. Его утомила эта псевдоидеальная семейка. И когда он изъявил желание покинуть их дом, Майя Леонидовна мгновенно увела дочь в кухню под предлогом «передать пирожков в дорожку».