Пасынок судьбы. Расплата

Пока мы разговаривали, пошел дождь, через некоторое время превратившийся в жуткий, просто тропический ливень! Таких дождей у нас летом-то не бывает, а чтобы вода вот так хлестала с неба в начале ноября! Я такого не припомню…

«Камаз» буквально плыл по дороге, врубив все фары «на полную громкость», как говорил Пеклеванный.

Мы упрямо пробивались вперед, но из-за плохой видимости водитель снизил скорость, и «Камаз» едва тащился. То и дело попадались встречные машины, отчаянно сигналящее, с бешено работающими дворниками.

Один раз мы едва увернулись от огромного грузовика, вынырнувшего из косых плетей ливня практически перед носом нашей машины.

– Ни ляда не видно! – матерился Пеклеванный, вертя баранку: – Ну и погода! Мандахлюндия, в рот ей ноги!

За полтора часа мы едва одолели тридцать километров, потом дождь начал сбавлять свою мощь, и вскоре превратился в обычный, осенний моросящий дождик.

Проехав приснопамятный Бавлинский перекресток, Пеклеванный свернул на какую-то боковую дорогу:

– Здесь можно срезать километров восемьдесят!

Через часа два мы благополучно проскочили Искалы, место нашего снежного плена, и через час приблизились к Самаре.

– Серега! Будем ночевать здесь! – сказал водитель: – Умотался чего-то с этим ливняком! Все, ни шагу вперед!

* * *

Мы остановились на охраняемой площадке для отдыха. Я чувствовал себя гораздо лучше – Гулины лекарства сделали свое дело, нос дышал, голова прояснилась, да и горло уже не драло, как на терке, хотя голос пока полностью не вернулся.

Вокруг нас стояли машины, в основном «фуры» дальнобойщиков, тянуло дымком от мангала, где носатый шашлычник бесстыдно жарил прямо на открытом пламени куски жирной свинины. Вокруг сновали люди, где-то, пробиваясь сквозь шум работавших двигателей, играла музыка.

Пеклеванный отправился купить «…чего-нибудь пожевать», а я, развалившись на сидении, равнодушно разглядывал людей, проходящих между машинами.

Неожиданно в дверцу постучали. Я приблизился к стеклу, посмотрел вниз. У машины стояла ярко накрашенная, большеглазая девушка, лет восемнадцати-двадцати, одетая в куртку-«аляску». Осветленные волосы рассыпались по плечам, а рука с длинными ярко-красными ногтями требовательно стучала в дверцу:

– Э! Аллё!

Я опустил стекло и высунулся наружу:

– Что вам?

– До Пензы подбросите? В долгу не останусь!

Я замялся:

– Не знаю… Водитель придет, с ним поговорите!

– А-а-а… – разочаровано протянула девушка, отошла в сторону, закурила, посматривая на меня из-под длинных ресниц, в которых застряли комочки туши.

Пока она курила, вернулся Пеклеванный, держа в обеих руках картонные тарелочки с сосисками, политыми кетчупом. Я открыл ему дверцу, принял еду, и, откусывая сосиску, кивнул на окно:

– Тут подруга какая-то до Пензы просится!

– Да? – заинтересовался Саня, перегнулся через меня и поглядел в окно: – Вот эта, что ли? «Плечевая»! Возьмем? Ты вообще как, хочешь?

– Чего хочешь? – не понял я.

– Ну, эта… Потрахаться? Она же «плечевая», ну, проститутка дорожная, катается тут, по трассе, а за провоз натурой платит и еще бабки получает за работу!

Я помотал головой:

– Нет, Саня, я пас!

Пеклеванный задумался, еще раз поглядел в окно:

– А ни че бабуська! Ладно, ты не хочешь – как хочешь, а я возьму! Со мной в спальнике переспит! Ты как, не стеснительный?

Я покачал головой – делай как знаешь. Пеклеванный обрадовано засуетился, отложил тарелочку с недоеденной сосиской, выбрался из кабины и рысцой оббежал машину, устремившись к девушке. Они недолго переговорили, и улыбающийся водитель под ручку повел «плечевую» к машине.

– Знакомьтесь! Сергей! Анжелика! – представил нас Пеклеванный, когда девушка залезла в кабину и устроилась посредине, между нами.

Я сухо кивнул, она протянуло руку, слегка оцарапала меня своими ногтями, томно взмахнув ресницами:

– Анжела!

– Ну че, народ! – продолжил улыбающийся Пеклеванный: – Надо обмыть знакомство! Где тут у меня? Ага! Вот она, родимая! Оп-па!

Он извлек откуда-то из-под сидения бутылку «Столичной», раздал нам разнокалиберные стаканы, ловко разлил водку:

– Ну, за милых дам!

Анжела кокетливо отставила мизинчик, и мне стало смешно – аристократка, твою мать!

Мы выпили, закусили сосисками, Пеклеванный налил еще по одной.

– Саня, тебе же завтра за руль! – напомнил я на всякий случай.

– Не боись, Серега! – подмигнул мне водитель: – Завтра все будет в ажуре!

Мы снова выпили, закурили, и Пеклеванный поинтересовался:

– Анекдот про «кальмарес» знаете?

Я промолчал – этому анекдоту было больше лет, чем мне, зато Анжела проявила к нему живейший интерес. Глядя на то, как заливисто она смеется, откидываясь всем телом, я вдруг подумал, что и она слышала его тысячу раз, вот в таких же кабинах, от таких же шоферюг, вроде Пеклеванного, но все равно смеется и будет смеяться в следующий раз – это как часть игры, ритуала, подготовки к совокуплению – водка, анекдоты, сальные шуточки, потом в ход пойдут руки, и мне, пожалуй, придется пойти прогуляться – не буду же я сидеть тут, как дундук, наблюдая за их траханием!