Пасынок судьбы

— Ох, и силен, — шепнул Олешек, поглядывая на предплечья полещука, бугрящиеся мускулами.

— Сам вижу! — огрызнулся Годимир. — Чего душу травишь?

— Я травлю? — воскликнул музыкант. — Сам себя втравил, а еще мне выговаривал — как живешь, мол, с таким норовом?

— Отстань! Не до тебя сейчас.

— Ладно, я тебе потом припомню, когда отлеживаться после драки будешь… — пообещал Олешек, но замолчал.

Бело-красный рыцарь между тем, уверенно ступая, вышел на середину лужка. Взмахнул пару раз руками наподобие ветряной мельницы, разминая плечи. Присел. Вскочил. Несмотря на возраст, двигался он легко, как юноша.

Решив: будь, что будет, а от боя отказываться недостойно рыцаря, — Годимир вышел навстречу полещуку.

— Я не держу на тебя зла, пан Тишило герба Конская Голова, — проговорил уроженец Чечевичей обязательные перед началом турнирного боя (боя чести, а не войны) слова.

— И я не держу на тебя зла, пан Годимир герба Косой Крест, — кивнул бело-красный. Добавил: — Если, не приведи Господь, покалечу, лекарям заплачу. Обещаю.

— Спасибо, — совершенно искренне поблагодарил Годимир. Он, в отличие от старшего рыцаря, не снял перчаток. Надеялся хоть чуть-чуть уберечь пальцы. Может статься, что скоро потребуется еще и мечом помахать.

Пан Тишило выставил левую ногу чуть вперед, поднял сжатые кулаки. Словинец повторил его жест и медленно двинулся бочком, намереваясь развернуться спиной к солнцу. Бело-красный разгадал маневр без труда. Сдвинулся на два шага вправо. Годимиру пришлось остановиться, чтобы не открыть противнику спину.

Ну, была не была!

Бытковец сделал обманное движение левой рукой и от души вмазал пану Тишило с правой. Полещук подставил под удар плечо и тут же ответил. Его тяжелый, как мельничный жернов, кулак врезался Годимиру под ложечку. Тот охнул и отскочил. Воздух из легких вышел и никак не хотел возвращаться обратно.

«Если противник выше тебя ростом — это твое преимущество. Если ниже — тоже, — вспомнил он наставление пана рыцаря Стойгнева герба Ланцюг. — Только нужно уметь им воспользоваться». Вот Конская Голова сумел, а он — нет.

Пока Годимир пытался вдохнуть, пан Тишило, будучи опытным стратегом, решил развить успех. Он пошел вперед на полусогнутых ногах, ударяя поочередно справа и слева.

От двух ударов молодой рыцарь уклонился, третий отбил предплечьем, но четвертый пришелся в ухо. Хорошо, что вскользь. И все равно: острая боль обожгла, заставила дернуться, отскочить назад, увеличивая разделяющее бойцов расстояние. Однако пан Тишило с удивительной прытью последовал за ним. Пнул каблуком под колено. Годимир успел отдернуть ногу. Ударил наотмашь. Просто, чтобы отогнать. И пропустил очередной удар под дых.

Снова ему пришлось отступать. Отскакивать от ударов, шагать назад, постоянно опасаясь поскользнуться и упасть.

— Спекся… — послышался из толпы презрительный голос Чэся. — Не боец… это…

«Ах, спекся? Ах, не боец?»

Кровь застучала в висках Годимира. Он отбил предплечьем новый удар, нацеленный в лоб, нырнул под руку пана Тишило и с размаху впечатал кулак полещуку живот. Потом добавил левой по почкам.

Подобный кувалде кулак обрушился ему на затылок. В глазах потемнело. Молодой рыцарь упал на колени, а пан Конская Голова от души заехал ему в челюсть.

Сажень проехав на спине по мягкой травке, Годимир попытался подняться, но замешкался, соображая — с чего бы это солнце почернело и растроилось? А пан Тишило уже нависал. Огромный, на полнеба, несокрушимый как скала.

Словинцу ничего не оставалось, как, выпрямив ноги, ударить сразу двумя каблуками бело-красного рыцаря чуть пониже пряжки на поясе. Велик, конечно, был соблазн заехать на полторы ладони ниже, но благородный поединок — это все-таки не драка в корчме. Пан Тишило отлетел, смешно взмахнул руками, стараясь удержать равновесие и… не упал. Устоял. Вот ведь медведь лесной!

А Годимир так решил для себя — или пан, или пропал! Правильно учил молодого оруженосца пан Стойгнев герба Ланцюг — нет удара, нет победы. Поэтому он бросился вперед с четверенек, не собираясь тратить драгоценные мгновения. По детской привычке ударил пана Тишило головой в живот, обхватил двумя руками вокруг туловища, стараясь приподнять и опрокинуть на землю.

Полещук оказался более крепким орешком, нежели Славощ-Бычок. Согнул ноги в коленях, не давая себя повалить, а кулаком припечатал Годимира по загривку. Раз, другой, третий… Будто гвозди вколачивал. И при этом рычал. Ну, точно, медведь.

Вот ведь нашла коса на камень!

Годимир попытался спрятать голову пану Тишило под мышку. Там тяжелее будет ударить. Перехватил локоть и запястье левой руки полещука. Хрипя от натуги принялся выворачивать. Заломить бы руку за спину, уложить на траву… Это была бы самая честная и красивая победа.

Пан Конская Голова, видно, о том же подумал и сопротивлялся отчаянно. Никогда не жаловавшийся на силу Годимир вскоре понял — застряли. Ни туда, ни сюда. Отпустить он, конечно, противника не отпустит ни за что, но и дальше продвинуть ставшую вдруг неподатливой, словно сталь, руку не сможет.