Пасынки зинданов (Мир, которго нет)

Только после этих захватнических походов до него стало доходить, какую ловушку он себе построил. Все вокруг к чему-то стремились, чего-то добивались, в крайнем случае, чего-то боялись. У всех был хоть какой-то смысл в жизни или хотя бы в выживании, как у рабов, а у него было все. Все, чего он только мог пожелать. Он не мог даже купить ничего, так как все здесь принадлежало ему. Воевать было не с кем и не за что. Он мог ласкать, издеваться, убивать… все, что угодно – ему только подобострастно смотрели в глаза. И все это длилось столетиями. Сначала он наслаждался, но весьма недолго, потом неистовал и издевался над всем и вся. В конце концов, он впал в апатию, и годы незаметно потекли мимо него.

В этом ровном и пустом потоке времени его поразило только одно известие, когда, спустя столетия добровольно ушел из жизни один из «перворожденных». В последствии, узнавая об очередном таком уходе, он перестал удивляться. Но тогда это событие всколыхнуло разум. Он вдруг со стороны взглянул на свою жизнь и понял, что ему нужно. И тогда искатель гор запаковал самые необходимые вещи, сгрузил стол с зеркалом на телегу и отправился с двумя старыми слугами в дальний замок в горах. Ему окончательно опротивел мир, в котором не осталось желаний.

Спустя несколько лет слуги умерли. Осталась одна собака. Но ему больше никто не был нужен. Ему надоели слуги, а собака все же была каким-никаким другом. Она была свободна в своих поступках, и он сам должен был подлизываться к ней, угощая лакомствами.

Может, он уже сошел с ума? Но кто об этом мог ему здесь сказать? А может, он сошел с ума, когда возжелал всех земных и неземных благ? Сейчас он даже не мог сказать с точностью, жив ли он или мертв. Да и какая в этом разница здесь, в астрале? Хотя он не прав, астрал где-то там, за пределами этого мира, и к нему нет дороги. Даже если бы и была, все равно для него это был лишь путь в инферно.

Последние несколько веков он не знал, что происходит с миром. Скорее всего, инферно потихоньку подминало его под себя. Еще какая-то тысяча лет и он окажется в дьявольской системе вместе со всем этим миром. А он, наивный, еще сомневался в надежности расчетов Легара.

За последние долгие годы, только один раз зеркало замерцало синим свечением. Он понял – ушел еще один «перворожденный». Подойдя к столу, он всмотрелся в черноту и догадался – это Орин, маг, которого он уважал больше остальных. Тот так же последние столетия жил в уединении, по-видимому, пресытившись мирскими развлечениями, но тоже не выдержал бессмертия.

А что он сам? Когда-то он стремился к риску и острым впечатлениям. Казалось, он получит все это вместе с властью, но он ошибся, с властью он получил безопасность и скуку. Даже сейчас, живя и путешествуя в горах, он рисковал больше, чем, предаваясь развлечениям во дворцах. Горы, альпийские луга, реки и озера оставались единственным, что интересовало бывшего, а может и настоящего властелина этого мира. Он искал простого риска в бесконечных путешествиях по бескрайним просторам горного края, подаренного когда-то ему создателем. Давным-давно он предал и горы, и творца этого мира, за что расплатился разочарованием в жизни. Но мир гор милостиво принял его, а их несчастный творец затерялся во времени.

Он хотел забыть все, срываясь порой в пропасти, или начиная замерзать на перевалах, но всегда сдавался и, в испуге, применял свои магические способности, спасая себя в последний момент. Больше скуки он боялся перерождения: что его ждало после зиндана? Может быть, рабство – ведь в следующей жизни будет уже не он, а кто-то другой, с другим именем и внешностью, другой памятью…

***

Он уже почти собрался выйти к своему лохматому другу, позавтракав, как обычно, «выдуманной» овсянкой и кофе с молоком. Завтрак тоже отражал его теперешние пристрастия в еде, вернее, полное их отсутствие. Он одел «до любви» поношенный дорожный костюм и, по привычке, зашел в небольшую комнату, где стояло волшебное зеркало.

Откинув портьеру в темное помещение, он понял, что сегодня он, скорее всего, никуда не пойдет. С зеркалом, вернее с миром, творилось что-то столь странное, что этому не было объяснения. Замерев на мгновение, он наблюдал за сильным желто-зеленоватым свечением, шапкой поднимающимся от черного стола. Когда-то зеркало несколько раз показывало похожее, слабое синее свечение, когда мир прощался с очередным перворожденным, уходящим в зиндан. Но эти события происходили всего пару раз на протяжении почти тысячи лет. Сейчас свечение было другим и гораздо мощнее.

Наконец он решился и подошел к столу. Свет шел от определенной точки. Он вгляделся в нее – это было далеко, где-то в бывших владениях Орина. Картинка ветвящихся каналов жизни мира стала увеличиваться, и он разглядел, что случилось: несколько ветвей было разорвано. Такого он еще никогда не видел.