Пасынки зинданов (Мир, которго нет)

Он нашел их спустя некоторое время. Ему стало смешно и досадно за свою недогадливость – ну где же еще нужно искать людей искусства, как не там, где они могут реализовать себя? Досадно, еще и от того, что он совершенно забыл об их тяге к прекрасному, заставляя копаться в пыльных томах библиотек. Первым ему попался Алекс, играющий на скрипке перед небольшой группой слушателей в каком-то, видимо музыкальном классе академии.

Женя потихоньку вынырнул с изнанки в коридор и присоединился к стихийно собравшейся группе, почувствовав себя, как и все присутствующие, какой-то мухой, влипшей в сладость льющейся мелодии и неспособной ничего с этим поделать. Все стояли, как парализованные, боясь неаккуратным движением или шумом нарушить то хрупкое очарование, которое незримо висело в комнате. Спустя неизвестно какое время Женя усилием воли заставил все-таки себя обратить внимание на пальцы Алекса. Один опять начал кровоточить. Хотя они и огрубели от тренировок в деревне, но не настолько, чтобы выдержать такой марафон. А скрипач, поддерживаемый атмосферой завороженного молчания, все играл и играл…

Женька вздохнул, а затем, превозмогая нежелание, подошел к Алексу и положил руку на смычок. Потом взял его пальцы и, повернув ко всем, сказал:

- Он слишком хорошо играет. Надо и позаботиться и о музыканте.

Публика еще стояла некоторое время, притихши, а потом дружно и громко зааплодировала. Незнакомые люди окружили Алекса и стали наперебой расспрашивать: откуда он взялся и что за музыку играл? Но Женя не дал этому безобразию захлестнуть с головой музыканта и, подхватив парня, громко всем объявил:

- Всем спасибо, до свиданья! – и как всегда, принялся врать. – А если серьезно, никуда он от вас не денется, сам завтра придет сюда – ему же без скрипки хана. А сейчас, дайте дорогу скрипачу, чтобы залечить пальцы.

Женя отволок слегка упирающегося и пребывающего под хорошей дозой музыкального наркотика Алекса подальше в коридор и вытащил его на изнанку. Там парень, хоть и не стопроцентно, но все же мог чуть-чуть подлечить пальцы. Заодно они стали искать пропавшую подружку. Парень объяснил, что они разговорились с несколькими местными учащимися, и те предложили попробовать свои силы в искусствах. А что еще нужно, чтобы совратить от дела двух увлеченных людей? Вот и ринулись ребята гулять по академии, пока не добрались, каждый до своего лакомого кусочка.

Алекс показал своему астральному гиду место, где он расстался с Сашенькой, и они начали поиски заблудшей козы оттуда. Женя взял курс прямо через комнаты параллельно коридору, чтобы, не останавливаясь, тралить помещения. Они пролетали учебные аудитории, какие-то кабинеты, попался даже небольшой зал. Девушку они нашли, только описав полукруг по этажу, когда возвращались с другой стороны коридора. Она в совершенном одиночестве стояла в небольшой комнате за мольбертом, повернутым к окну, и смотрела на него оценивающим взглядом, машинально оттирая пальцы от следов краски небольшой тряпочкой.

Женя бесшумно высадил Алекса и проявился сам с изнанки у художницы за спиной. Нехорошо, конечно, подглядывать, но ему так хотелось посмотреть, что на этот раз придумала Саша. А рисковать, положившись на милость автора и оставив себя без просмотра, он не мог себе позволить. И правда, девушка, заметив, что кто-то заслонил свет, падающий из окна, интуитивно сделала движение, пытаясь закрыть картину спиной, но было уже поздно. Тем более, целых два кавалера смотрели такими просяще-щенячьими глазами, что она не удержалась и улыбнулась:

- Ладно, что с вами поделаешь? Картина еще сырая, но когда мне ее удастся дописать? Смотрите! – и отошла на пару шагов, замерев в ожидании комментариев.

- И что же здесь недорисовано? – удивленно воскликнул Женя спустя минуты две молчания, в течение которых они с Алексом топтались и толкались перед мольбертом, рассматривая полотно со всех углов.

Картина опять поражала своей необычностью. Почти все полотно занимал скол ледяной глыбы или айсберга. Прозрачная поверхность играла светом на вертикальных гранях льда, как бы отражая и преломляя солнечные лучи и добавляя им светлые голубые и розовые тона. Из глубины и откуда-то снизу проступала таинственная синева или зелень, и в ней можно было увидеть ускользающие контуры прекрасных белых дворцов, утопающих в легкой зелени садов, и даже людей перед ними. Но стоило отвести взгляд и видение исчезло. Женя отошел еще немного и опять начал угадывать в переливающихся гранях льда картину, но теперь она была другая. Дворцы уже казались белоснежными парусниками на фоне изумрудного моря, а вместо людей были птицы.

- Что за колдовство? – промычал Женька и, наконец, сумел оторвать взгляд от картины, путано забормотав. – По-моему, это уже перерисовано. То есть, я имел в виду… здесь сколько картин вообще-то?

- Не понравилось? – упавшим голосом шепнула Сашенька.