Пасынки фортуны

_—Не знаю. А что могло?

_—Да нет. Я думал…

_—Я по другому поводу к тебе. А дома — пусть все хорошо будет, — рассмеялся Воронцов, поняв, что беспокоило Дядю.

Тот облегченно вздохнул.

_—Курить хочешь? Давай по одной, пока Скворцова нет. И поговорим заодно.

Дядя курил быстро, жадно. Торопился. Изредка смотрел на Воронцова. А тот начал неторопливо, издалека:

_—Трудно нам в эту зиму придется. Не знаю, как и управимся. Работы много предстоит. Больницу начали строить новую еще три года назад, а дальше фундамента никак не продвинемся.

_—Значит, с материалами торопиться надо.

_—Не за ними задержка, Аслан, — покачал головою Воронцов. Помолчав, он продолжил: — Не торопятся мужики. Не хотят работать. А все потому, что среди них много воров в законе. Эти пальцем не шевелят. Работа для них — хуже срока.

_—И не будут они строить, — вздохнул Дядя.

_—Вот и столовую «заморозили» из-за этих…

_—С ними бесполезно. Их ничем не соблазнишь. Ведь, начав работать, звание свое воровское потеряют. А им оно — как жизнь. Пойдет кто из них на работу, его тут же из закона выведут. Ну, а когда на свободу выйдет, жизни не станет. В «малину» таких не берут. Да и пристукнуть могут за то, что изменил воровским правилам.

_—Послушай, Аслан, но ведь воры не дадут из своего барыша долю тому, кто не был в деле? Почему же они считают, что тут их даром должны кормить? — возмутился Воронцов.

_—Вы не совсем правы… «Малин» не знаете. И законов воровских — тоже. Потому свое отношение и понятие с воровскими не путайте. Разные они. Нигде не совпадают.

_—Объясни, пожалуйста.

_—Все просто. В «малине» любого вора поддержат. Был он в деле иль нет

_—неважно. Нужно — помогут, не спрашивая. На то, между прочим, общак у блатных есть. Он каждому нуждающемуся кенту служит. И не только из своей «малины», а и чужому вору. Сегодня в деле не был — завтра пойдет. Вор вора в беде не оставит. Я имею в виду материально. Другое не трогаю. Так что сами понимаете… Ведь когда кент выходит на свободу и возвращается к своим, его сразу на дело не посылают. А кормят, одевают, поят. Отдых дают, навроде отпуска. Ведь пострадал… Да и за отсидку позабыл кое-что. Потому его легонько снова приучают. Чтоб не загремел опять по нечаянности в казенный ваш дом. Нет! Гражданин начальник, законы «малин» хорошие, — улыбался Дядя. — И вор их не променяет на вашу похлебку. Предпочтет на сухом хлебе без работы сидеть, в штрафной изолятор попасть. Лишь бы остаться в законе.

_—Но ведь вор потом отрабатывает, так сказать? — не потерял самообладания Воронцов.

_—Конечно. Старается в меру сил.

_—Ну вот видишь? Значит, ваши законы — это пряник и кнут?

_—Не всем удается отработать. Случаются и убытки. Не все после отсидки могут воровать. А «малина» их не забывает все же. Кормит. Поддерживает, — продолжал Дядя, хитро прищурясь.

_—Но здесь не «малина», черт побери! Почему ж они и тут умудряются жить за счет других? Отнимая у них все! И те молчат. Ни слова!

_—Любая шестерка и сявка гордиться должны, что в трудную минуту помогли вору в законе. Хоть куском хлеба! Сам отдал иль отняли — неважно! Выйдет на свободу — добро зачтется. Мы ж их кормили в свое время. На

воле. Тут пусть они стараются. За себя и за нас! Вдвойне. Так что справедливо все!

_—И не стыдно вам слабых обирать?

_—Не стоит, начальник! Стыдить — пустое дело!

Я — вор. А у каждого о жизни свои представления, — отвернулся Аслан.

_—Тебя ж не «малина» на ноги поставила! А мы! Понимаешь? А ты, как волк, опять в лес! — побагровел Воронцов.

_—Не в «малине» мне ноги изувечило! А на войне! Вы и обязаны были! Из-за ног своих я к кентам попал. Они мною не побрезговали. И не попрекали. Ни ногами, ни чем другим!

_—Верно, взяли они тебя! Как и других… Кто мозги растерял. Не помня где. Взяли! Вот отбудешь срок — стариком вернешься. Отвалит тебе общак на содержание. А кенты только и будут думать об одном: как от тебя, дармоеда, избавиться. Разве не так? Ведь они на дело ходят. А общак тебе помогает. Кому выгодно? Отделаются от тебя и все! Им ты будешь не нужен! Стар стал. Кто еще о тебе побеспокоится? Сыновья? Ты их не растил и не воспитывал! Как век свой доживать будешь?

_—Это мое дело, — нахмурился Аслан.

_—Твое, не спорю. Твою жизнь за тебя никто не проживет. Но об одном ты должен знать: время «малин» проходит. Осколки ваших шаек остались. Их вылавливают. К концу твоего срока ни одного кента не останется. А ты на них ставку держишь. На пустое место! Иль ослеп?

_—Пока вы их выловите, мы вернемся, — усмехнулся Дядя.

_—Какими? Старье! Да и то не сами по себе жить будете. На местах вас заставят работать!

_—Пусть они сначала найдут меня, — огрызнулся Аслан.

_—Сам придешь! И не раз. Ишь, рыцарь ночи! Заугольный вояка! Хоть бы постыдился называть себя фронтовиком!

_—Я?! Стыдиться?! А чего? Я воевал на передовой! И, как некоторые, не прятался за колючие проволоки! В открытую шел. За это документы есть! Хотел работать. Как все. Да не смог. Выгнали. Им здоровые нужны, уцелевшие. А таких с войны не было! Разве только вот, как вы! — взъярился Аслан.