Пасынки фортуны

Свои же фартовые в первые дни соберут сходку и учинят разборку с обоими. За семьи. За баб — ментовку и политическую! За то, что засыпались не в деле, а по дури, не прибрав к рукам рыжуху. За то, что облажали званье и закон воров. За то, что пахали, как иваны.

Чубчик утром отправил заявление в Магадан, не дожидаясь приезда Кравцова. Заявление послал с обратным телеграфным уведомлением. И решил ждать. Он предпринял все. И теперь сидел дома, не высовываясь никуда, не показываясь даже во дворе.

Но прибежавшая на обед Валентина разрыдалась у порога:

— За вами скоро приедут. Увезут в Магадан. Следствие будет проводиться не в Сеймчане! — всхлипывая, сказала она.

— Что же, кто кого, — ответил Сашка спокойно и пошел предупредить кентов, чтоб собрались в дорогу.

— А может, слиняем, пахан?

— Не дергайтесь! Наши клешни не замазаны. Дышите спокойно. Пусть падлы палки гнут. Сами и облажаются. Посмотрим, кто парашу будет греть, — процедил сквозь зубы Чубчик.

А вечером всех уволенных с прииска забрала милиция. Собрав их в следственный изолятор, оперативник предупредил, что утром за ними придет машина и всех увезут в Магадан для расследования дела о хищении золота с прииска.

В эту ночь в изоляторе никто не спал. Растерявшиеся люди уже давно не верили в справедливость, закон. Они устали от следственных ошибок и оскалов судьбы. Они лежали на нарах, тихо переговаривались, ждали утра и команды:

— Бегом! В машину! Загружайтесь!

…Ночь казалась бесконечной. За долгие часы каждый задержанный не раз в памяти прокрутил всю свою жизнь. Вздыхал и Огрызок. Он повернулся лицом к стене, чтоб никого не слышать и не видеть. А перед глазами все стояла Катерина. Странно, запомнился последний миг. Руки бабьи по локти в тесте. Округлившиеся от удивления глаза, раскрывшийся в немом крике рот. Она ничего не успела сообразить, не спросила ни о чем. Но когда Кузьма

оглянулся, успела вымыть руки, снять фартук и уже переобувалась. Она не плакала, как обычно. Значит, что-то надумала. «Не станет сидеть сложа руки. Но лишь бы не понесло ее к чекистам», — беспокоился Кузьма. Сашка смотрел в потолок. Вздыхал тяжело. Не успел пожить на воле, а уже снова в клетку попал. Да самое обидное, что в этот раз совсем ни за что. И кому он помешал? Кому дорогу перешел? Чекистам? Так ведь за Огрызка и то не всегда вступался. Конечно, всему виной та записка Самойлова. И ее не Чубчик в прокуратуру передал. А менты! Даже они устали от беспредела…

Молча курили фартовые. Им и вовсе невдомек, за что их сгребли сегодня, кому они не пофартили? Теперь, не видя за собой вины, корят молча Чубчика, что оставил их на прииске, не посоветовал линять на материк — в «малину». Удержал от кентов и фарта. «А вот теперь все влипли ни за что», — горевали мужики.

Никто из них и не заметил, как тихо звенькнув, открылся глазок. Потом щелкнул ключ и человек не в милицейской, а в прокурорской форме, сказал непривычно тихим голосом:

— Здравствуйте. Идите по домам. Задержаться прошу Кузьму и Александра.

Он провел их в кабинет, где Игорь Павлович Кравцов вместе с тремя другими работниками прокуратуры допрашивали ревизора, закончившего проверку прииска.

— Так в чем вы подозреваете бракера, если он принял по весу от участка добычи и сдал тем же весом приемке? Все эти данные — в журналах! Провели сверку сдачи, бракера, приемки — все совпало! За что же оклеветали человека? — не заметил Кравцов Огрызка и Чубчика.

— А Сашку за что? Он, даже если бы и захотел, не смог бы пронести! — подал голос Кузьма.

— Подождите здесь, пусть освободится! — Кузьму и Сашку увели в соседний пустой кабинет. Но через тонкую стенку донеслось негодующее:

— Вы — ревизор и не превышайте своих полномочий!

— Я только рекомендовал! А уж исполнять никого не заставлял!

— Ваше дело — объективная проверка! Все остальное — забота следствия! Существует закон! И он один для всех написан! А нарушать его никому не дозволено! — кипел Кравцов и, отправляя ревизора из кабинета, добавил: — Потрудитесь в ближайшие два дня предъявить нам акт ревизии…

Когда ревизор ушел и Кравцову сказали, что Кузьма и Сашка ждут приема, Игорь Павлович попросил их подождать и продолжил разговор со своими коллегами, не подозревая о плохой звукоизоляции.

— И все же я считаю, что директор прииска правильно наказан! Нельзя же в конце концов подпускать к добыче и переработке золота воров! Это все равно, что козла поставить стеречь капусту! — послышался голос.

— Я тоже так считаю! Ну как ворюга сможет спокойно мимо золота пройти и не украсть его? Да это абсурд! Конечно, не исключено, что дирекция, прикрываясь такими кадрами: мол, лучших взять негде, — львиную долю золота, под шумок, прибрала к своим рукам. Но и в этом случае судимых за воровство держать на прииске — это все равно, что тушить окурок о пороховую бочку!