Постепенно ее крики утихли. Она тихо всхлипывала, прижав скованные наручниками ладони к лицу.
Маркус порылся в карманах помощника шерифа и вытащил пару ключей. Он надеялся, что наручники, которые надел на них Эндрю, были из офиса шерифа и ключи подойдут к ним. Если нет, придется воспользоваться все той же отмычкой, чтобы снять наручники с Мэгги и со своей левой руки. Для этого ему придется близко подойти к ней, а он не хотел сейчас ее тревожить.
Поворотом ключа он освободил левую руку и надел свои наручники на лежавшего без сознания помощника шерифа. Потом бросил ключ в пыль к ногам Мэгги, но она не взяла его. Она его словно не замечала.
Маркус посмотрел на расстилавшуюся перед ним безлюдную равнину, и его глаза наполнились слезами. Он снова совершил убийство. Вопросы и сомнения нахлынули на него.
Он ненавидел себя. И за то, что сделал, и за то, чего не смог сделать. Он посмотрел на руку, все еще сжимавшую пистолет.
Костяшки пальцев у него побелели — настолько сильной была его хватка. Он закрыл глаза. Что же не завершил Акерман?
Мысленно он просеивал все крохотные обрывки известной ему информации об убийце. Оставалось сожалеть, что он не может посмотреть официальное досье преступника и вынужден пользоваться данными, полученными из третьих рук.
Потом он сделал то, чего терпеть не мог. Он постарался проникнуть внутрь сознания Акермана, поставил себя на место убийцы.
Он всегда обладал способностью думать как убийца. Это был еще один его темный дар, заставлявший порой сомневаться в собственном душевном здоровье.
Маркус мысленно вернулся к той их встрече, когда он впервые увидел лицо Акермана, и озарение нахлынуло на него, как обрушившееся на берег цунами. Он открыл глаза и посмотрел на Мэгги. Он знал, что ей нельзя пойти туда вместе с ним. Он подумал, не сказать ли ей, что он отправляется за Акерманом, но решил не делать этого. Развернулся и побежал к машине Алексея.
Позади он слышал голос Мэгги, просившей его остановиться, подождать.
— Ты же ничего не понимаешь, — крикнула она.
Но он понял все, что ему было нужно. Теперь он знал, куда направился Акерман. Он дал убийце уйти. Стал причиной стольких смертей. Но теперь он все исправит.
Глава 61
Акерман наблюдал за спящей супружеской парой.
Он включил свет в спальне и сказал:
— Просыпайтесь.
Мужчина мгновенно вскочил и потянулся за пистолетом, обычно лежавшим на прикроватной тумбочке. Глаза полицейского наполнились страхом, когда он понял, что оружия нет на месте.
Акерман направил на него обрез ружья.
— Вам известно, кто я такой?
— Ты выживший из ума сукин…
— Знаете, майор Стейнхофф, я рассматривал возможность сыграть в игру с вами двумя, но у меня есть миссия. Более важные дела, которые необходимо довести до конца. А потому отбросим все, кроме погони. Если вам известно, кто я такой, то вы понимаете, почему я здесь. Скажите, где она находится.
От окончательного осознания происходящего глаза майора Стейнхоффа широко открылись.
— Отправляйся к дьяволу в ад, сумасшедший мерзавец.
Акерман вздохнул с выражением отвращения на лице.
— Возможно, я туда и отправлюсь, но думаю, что сейчас вам лучше подумать о собственной душе. — Он перевел ствол обреза на жену Стейнхоффа. — Я ведь глазом не моргну, и вы это знаете.
— И что? Я должен поверить, что ты оставишь нас в живых, если я тебе все скажу?
— Послушайте, я сейчас совершенно другой человек. Я действительно не хочу вас убивать. Это не поможет в достижении моих целей. Хотите верьте, хотите нет, но вы должны понять: вы скорее умрете мучительной смертью, если не скажете мне то, о чем я вас прошу.
Взгляд Стейнхоффа стал жестким.
— Хорошо. Она содержится под охраной в больнице Пенроуз.
Акерман улыбнулся, но глаза его остались холодными.
— Видите, это было совсем нетрудно, не так ли? В какой палате?
— В 1408-й.
— Чудесно. Тогда поехали.
— Мы никуда не поедем.
— Не беспокойтесь, это будет короткая поездка в багажнике. Если вы говорите правду, у меня появятся гораздо более важные дела, чем вы двое. Но если вы лжете, мне придется лишить вашу жену некоторой части тела. И потом мы начнем все с начала. — Его слова на мгновение повисли в воздухе, а затем он спросил: — Так вы готовы ехать?
Стейнхофф колебался и смотрел на жену.