Пастух

— Сам рассуди — зачем тебе под расстригой жить? Старик тебя ничему научить уже больше не может, ты его во всем превзошел. Он хворым только прикидывается, на жалость давит! Ну, останешься ты у него, предположим, еще год, ну, может, еще два. Потерпишь, потерпишь — а потом сам сбежишь на вольные хлеба куда глаза глядят. Только я ждать не буду, так и знай. Иди ко мне на службу сейчас — не пожалеешь! Я сама в колдовстве сведуща, получше твоего расстриги буду. Судьбу могу угадывать, порчу насылать, привороты делать. Иди ко мне на службу, я тебе такие тайны раскрою, о которых ты от старика никогда не узнаешь. Он на науку жадный, а я щедрая; ты у него на побегушках был, крестьян пользовал и сам как последний батрак жил. А со мной ты себе хозяином станешь, в городе барином заживешь. И деньги и слава у тебя будут, и такую ты силу над людьми приобретешь, о которой и мечтать не мог! Ты ж посмотри на себя — разве такой жизни хотел, когда из дома убег? Хочешь и дальше стариковы поучения слушать, сварливость да мелочность его терпеть? Знаю я, Нил Петрович, что обидели тебя когда-то крепко. Так что ж, неужели твои обидчики восторжествуют, и ты в нищете жизнь свою проведешь, а? Хочешь в забвении дни кончить, как твой отец, и дед, и прадед? Не бывать этому!

Не дай силе пропасть, соглашайся — иди ко мне на службу, становись мне теперь учеником, а я так тебя высоко вознесу, что сможешь ты оттуда на бывших обидчиков вниз смотреть да поплевывать! Решай, времени у тебя немного — я в ночь в Москву выезжаю, а оттуда в Петербург.

Нил подумал и отвечает:

— Ох, барыня, очень все это заманчиво. Отпустите меня хоть на час домой, вещички собрать, а?

Барыня рукой махнула:

— Ладно, ступай. Только смотри у меня, возвращайся скорее. Я до полуночи хочу выехать, мне в дороге лучше спится. А обманешь, не придешь — пеняй на себя! Понял?

Сказала так и легонько по карте желтым ногтем царапнула. Кольнуло тут у Нила на сердце, что аж дух пресекся. Еле смог выговорить:

— Понял, барыня, не задержусь! — И бегом на крыльцо.

К избе Нил вернулся после заката. Зашел и тихо дверь за собой затворил, чтобы не скрипнула. Трещит сверчок, догорают в печи угольки, луна через окошко светит. Ферапонт спит крепким сном, похрапывает. А рядом ворон Захарка на жердочке дремлет. Подошел Нил к старику, посмотрел на него, вздохнул, а будить не стал, не решился. Как ему объяснить? Что сказать в оправдание? А, бог с ним, пусть спит. «Я, — думает Нил, — деньги из кубышки брать не буду — пусть ему все достанутся, там много, авось на старость хватит…»

Тем себя и успокоил. Взял вещи, травы и мази, что у них с Ферапонтом были припасены, в мешок сложил и к выходу на цыпочках направился. А еще в тайник залез и книгу взял. Он теперь ее сам читать мог, без Ферапонтовой помощи. Потом подумал-подумал, и доложил в кубышку пять золотых червонцев, которые ему барыня заплатила.

Уже с крыльца в последний раз обернулся — глядь, а ворон-то не спит, смотрит на него одним глазом и голову наклонил. Нил палец к губам приложил, показывает: «Тсс! Не каркай!» Ворон поежился и голову отвернул, будто стыдно ему было на Нила смотреть. Взвалил Нил мешок на плечи и дверь за собой затворил тихо, чтобы не скрипнула.

А потом что есть духу припустил в имение. Торопился до полуночи, боялся опоздать. Ан нет, пришел как раз вовремя — полон двор прислуги, все хлопочут, вещи в дорогу собирают. Видать, барыня вправду решила в ночь ехать, как обещалась. Сама Анна Федотовна рядом с коляской стоит и всем приказы отдает: это туда нести, это сюда класть. Нил посреди двора остановился, не знает, что ему делать, а барыня его кличет:

— Что стоишь как вкопанный — иди сюда!

Подошел он к коляске, приказаний ждет. Смотрит, а рядом с барыней какой-то человек в парадной ливрее суетится, на сиденье теплые одеяла раскладывает. Видать, лакей.

Нил шапку с головы снял и к лакею обратился, чтобы спросить, где ему место приготовлено. Только рот открыл, а лакей будто почувствовал и сам повернулся к Нилу. Страшное знакомое белое лицо посмотрело на Нила Петровича и оскалило в улыбке желтоватые зубы. Это был его брат.

Тут барыня Нила окликнула:

— Э, нет, братец, иди во вторую коляску, вслед за мной поедешь. А то от тебя слишком крепко пахнет, я уснуть не смогу.

Нил Петрович хотел было у барыни спросить, как его брат, бывший келарь, у нее в лакеях оказался, да графиня хлопнула в ладоши и крикнула:

— Все, хватит, бездельники, едем! Подсади-ка меня!

Нил и лакей, не сговариваясь, бросились к барыне, помогли ей залезть в коляску и укрыли одеялами.

Только Нил с лакеем спрыгнули на землю, кучер хлестнул лошадей, и головная коляска тронулась вон со двора. Лакей, белобрысый келарь, приобнял Нила и сказал на ухо:

— Вот мы и снова вместе. Полезай, братишка, в последнюю коляску, в Москву поедем, а оттуда на поезде в столицу! Вон твоя коляска стоит, видишь? Кони запряжены, копытами землю роют, кучер ждет. Только пока никому не сказывай, что мы с тобой знакомы, ладно?

Хлопнул его по плечу незаметно и сам первый пошел к коляске, обустраиваться в дорогу.