Пастернак

гадываться, в основном по поэтическим текстам и обрывкам писем, которые остались в бумагах Пастернака. Его письма, писавшиеся чуть ли не ежедневно, Елена Александровна уничтожила. На одно из них, в котором Борис, очевидно, настойчиво пытался перетянуть ее в свою веру и заразить желанием жизни, она отвечала такой с ног сшибающей отповедью: «Ваше письмо ошеломило, захлестнуло, уничтожило меня... Оно так грубо, Боря, в нем столько презренья, что если б можно было смерить и взвесить его, то было бы непонятно, как уместилось оно на двух коротких страницах... И что всего больней я так обрадовалась этому письму, так заулыбалась, что почтальон поздравил меня с праздником. Я подумала: Милый Боря, опять он первый про меня вспомнил . <...> Я не сержусь на Вас Вы тот же милый Боря. Я благодарна Вам за последние дни в Москве Вы так много дали мне. Надо ли говорить, как дороги мне Ваша книга и первые письма? Я люблю Вас по-прежнему. Мне бы хотелось, чтоб Вы знали это ведь я прощаюсь с Вами. Ни писать Вам, ни видеть Вас я больше не смогу, потому что не смогу забыть Вашего письма. Прощайте же и не сердитесь. Прощайте. Лена.

Пожалуйста, разорвите мою карточку ее положение у Вас и ее улыбка теперь слишком нелепы».

В начале июля Пастернак отправился вслед за Еленой. В Романовке он пробыл четыре дня, наполненных постоянными разговорами и мучительными попытками выяснить отношения и расставить точки над i. Тяжелым объяснениям с героиней посвящены самые душераздирающие строки в книге:

121

Дик прием был, дик приход,

Еле ноги доволок.

Как воды набрала в рот,

Взор уперла в потолок.

Молчание, которым героиня «Сестры моей жизни» встречает приезд героя в степь, лейтмотив их отношений. За его словесным напором постоянно чувствуется ее тягостное молчание, нежелание «ронять слова, как сад янтарь и цедру», отказ от коммуникации. Природа, заинтересованно участвующая в его непрерывном монологе, сопровождает ее появление бесшумно. Сон самое естественное ее состояние:

Думал, Трои б век ей,

Горьких губ изгиб целуя:

Были дивны веки Царственные, гипсовые.

Милый, мертвый фартук И висок пульсирующий.

Спи, царица Спарты,

Рано еще, сыро еще.

О том, что героиня жива, свидетельствует только пульсирующий висок; остальное в ней замерло, застыло, уснуло словно от века Трои до настоящего времени еще не пришел час пробуждения. Спящая красавица, царица Спарты Елена (или ее гипсовая статуя?), уснувшая вечным сном Офелия такими аллюзиями наполнено это стихотворение. И параллельно с мотивом непробудного сна героини развивается тема живого горя, с которым не может в одиночку управиться герой, которое жжет и гложет его:

Попытка душу разлучить С тобой, как жалоба смычка,

Еще мучительно звучит В названьях Ржакса и Мучкап.

122

Я их, как будто это ты,

Как будто это ты сама,

Люблю всей силою тщеты До помрачения ума.

Пастернак уехал в смутном состоянии тревоги. Упорный неизменный отказ Елены Виноград от поисков себя и своей любви был для него неприемлем. А она повторяла всё то же: «Вы пишете о будущем... для нас с Вами нет будущего нас разъединяет не человек, не любовь, не наша воля, нас разъединяет судьба. А судьба родственна природе и стихии и ей я подчиняюсь без жалоб»52. Однако теперь речь шла о решении Е. Виноград выйти замуж для успокоения ее матери за надежного, но безразличного для нее человека. Попытка убедить ее, что личное счастье важнее чужих представлений о жизни и навязанных обществом схем, не имела успеха. Узнав о намерении Елены согласиться на брак, в сентябре Пастернак снова поехал к ней в Балашов. С этой второй поездкой связано трагически осмысленное прощание с любовью:

Так пел я, пел и умирал.

И умирал, и возвращался К ее рукам, как бумеранг,

И сколько помнится прощался.

Остается сказать несколько слов о том, как в дальнейшем сложилась судьба Елены Виноград. Весной 1918 года она вышла замуж за владельца мануфактуры под Ярославлем А. Н. Дороднова, брак не был счастливым, вскоре он распался, от этого брака у Елены Александровны осталась дочь. В 1985 году она составила несколько ценных письменных свидетельств о весне и лете 1917 года и своих отношениях с Б. Пастернаком. Внучатый пле

123

мянник Елены Александровны С. В. Смолицкий вспоминал, как она, уже совсем пожилая, приходила на похороны М. Л. Штиха*: «Я вышел в другую комнату, чтобы оставить ее одну у гроба, попрощаться. Гедда Шор, подруга моей покойной мамы, спросила меня, кто это? Я сказал: Тетя Лена, дедушкина двоюродная сестра. Знаете, у Пастернака стихотворение Елене ? Гедда, прекрасно знающая стихи Пастернака, громко охнула: Царица Спарты! и зажала себе рот рукой: сказано было достаточно громко, чтобы услышали в соседней комнате»53. Так пастернаковские строки не только продлили молодость, но и обессмертили героиню книги «Сестра моя жизнь». Е. А. Виноград умерла в 1987 году.

Е. В. Лурье