Пастернак

рицал себя за выпуск «незрелой книги» и, уже достигнув поэтической зрелости, переписывал свои ранние тексты, стараясь приблизить их к поэтике «неслыханной простоты» и отказаться от утяжеляющих метафор и смысловых темнот, всё же книга эта не просто этап творческого взросления поэта. В ней о любви, страдании, жизни и смерти сказано практически то же и так же, как впоследствии Пастернак не раз будет говорить на эти вечные темы. Первое стихотворение сборника заканчивается выразительной строфой (с зашифрованным в ней названием Чудовского переулка), прямо объясняющей любовью созидательный импульс Бога-Деми- урга, что бросает косвенный отсвет и на личное поэтическое творчество, и на его биографические предпосылки:

Ты к чуду чуткость приготовь И к тайне первых дней:

Курится рубежом любовь Между землей и ней.

Н. М. Синякова

Второй эпизод относится к 1914 1915 годам, когда в Москве, благодаря Н. Н. Асееву, с которым он был в это время дружен, Пастернак познакомился с семейством Синяковых. О Синяковых выразительно вспоминала Л. Ю. Брик: «Синяковых пять сестер. Каждая из них по-своему красива. Жили они раньше в Харькове, отец у них был черносотенец, а мать человек передовой и безбожница. Дочери бродили по лесу в хитонах, с распущенными волосами и своей независимостью и эксцентричностью смущали всю округу. В их доме родился футуризм. Во всех них поочередно был влюблен

4 А. Сергеева-Клятис

97

Хлебников, в Надю Пастернак, в Марию Бурлюк, на Оксане женился Асеев»22.

Надежда Михайловна Синякова родилась в Харькове, городе, по своему жизненному укладу гораздо более свободном, чем Москва, Петербург и даже Киев, кроме того, отличающемся мягкостью климата, богатством природы и чрезвычайно располагающем для творчества. Отец сестер Синяковых занимался ювелирным промыслом, по некоторым данным, изготавливал предметы церковной утвари. Их мать умерла очень рано, семья была большой, девочкам отец предоставлял неограниченную свободу.

Н. Синякова окончила Харьковское музыкальное училище по классу пианино и с конца 1900-х годов училась в Московской консерватории, была хорошей пианисткой. К моменту знакомства с Пастернаком она была уже замужем за В. И. Пичетой, выпускником историко-филологического факультета Харьковского университета, который вслед за своей молодой женой переехал в Москву работать в Управлении земледелия и государственных иму- ществ. Они снимали квартиру на Малой Полянке, к ним часто приезжали младшие сестры Надежды Мария и Ксения. С Полянкой, Замоскворечьем связаны образы одного из самых замечательных поэтических текстов Пастернака этой поры «Метель»:

В посаде, куда ни одна нога Не ступала, лишь ворожеи да вьюги Ступала нога, в бесноватой округе,

Где и то, как убитые, спят снега,

Постой, в посаде, куда ни одна Нога не ступала, лишь ворожеи Да вьюги ступала нога, до окна Дохлестнулся обрывок шальной шлеи.

Ни зги не видать, а ведь этот посад Может быть в городе, в Замоскворечьи,

В Замостьи, и прочая...

98

Обратим внимание на атмосферу тайны, колдовства, которое закручивает, морочит незадачливого прохожего, заставляя его словно бы снова и снова оборачиваться вокруг. Глубокий снег, сильный ветер, темнота, затерянность в пространстве и времени эти черты окружающего мира («бесноватой округи») появляются не сами по себе, а как результат ворожбы той неназванной, что находится за окном засыпанного снегом, погруженного в темноту дома. Вспоминаются сходные мотивы известного, опубликованного в 1911 году стихотворения Н. С. Гумилева

Из города Киева,

Из логова змиева Я взял не жену,

А колдунью...

Учитывая тот факт, что дача Синяковых в Красной Поляне под Харьковом относилась к Змиев- скому уезду, можно предположить здесь не только типологическое сходство...

О внешности и характере Н. Синяковой сохранились воспоминания харьковского художника Б. В. Косарева: «...Прозаическая. Но это не значит: простая, ничего подобного. Она была своенравна, иногда упряма, резка в суждениях: могла сказать, прижимая руки к голове, после ухода какого- нибудь отличающегося глупостью и болтливостью гостя: Мазохизм! Надя могла, например, расстроить какое-нибудь предприятие, сказав в последний момент я не пойду! или я не буду! и прихлопнув ладонью по столу. Переубедить ее было невозможно. Кстати, бывали случаи, когда все ей были потом благодарны за это упрямство. Внешне она была непохожа на сестер: очень смуглая (такую смуглость я потом видел в Одессе), южная, необык

99

новенно красиво и оригинально одевалась»23. Эти черты так или иначе перекочевывали в поэзию, и во второй книге стихов Пастернака «Поверх барьеров» они рассыпаны по разным текстам. Все вместе они воссоздают единый женский образ:

Я люблю тебя черной от сажи Сожиганья пассажей, в золе Отпылавших андант и адажий,

С белым пеплом баллад на челе,

С загрубевшей от музыки коркой На поденной душе, вдалеке Неумелой толпы, как шахтерку,

Проводящую день в руднике.