Пасть

Долго ли, коротко ли везли их - наконец привезли. Выволокли из машины, внесли в зал огромный и на пол бросили. Не сразу конструкторы в себя пришли, но потом очнулись, поднялись, отряхнулись, по сторонам оглянулись. Видят - стоит посреди зала стол огромный, и сидят за тем столом министры. Все как один - Первые министры, только во главе стола Самый Первый министр сидит и хмуро на всех глядит. А другие ему в рот смотрят, ждут, когда он что-нибудь гениальное скажет, по должности ему положенное. А вокруг стола секретари бегают, атташе всяческие прыгают, секретарши снуют, чай подают, бумажки приносят и уносят - короче, кипит работа.

Тут Самый Первый министр на конструкторов грозно взглянул, потом секретаря подозвал и что-то ему на ухо прошептал. Тот кинулся в угол и давай там на машинке строчить, а Самый Первый министр всех остальных окинул взором грозным да и спрашивает:

- Кто единогласно за данное предложение?

Все Первые министры руки подняли, все единогласно хотят. Глянул на них снова Самый Первый министр да и спрашивает:

- Кто желает в поддержку принятого решения выступить?

Вскочил тут толстый Первый министр, что по правую руку от Самого Первого сидел, и давай рот раскрывать. Только конструкторы как ни старались - ни слова не услышали. Встроили они себе недавно в уши устройства специальные, чтобы речи бессодержательные не пропускали, вот эти устройства и сработали. Потом выступил тощий Первый министр, что по левую руку от Самого Первого сидел. И толстому хлопали, и тощему хлопали, а конструкторы так ни слова и не услышали. Тут как раз секретарь с решением отпечатанным подоспел и по знаку Самого Первого министра его зачитал. А в решении том говорилось: казнить конструкторов наутро, а за что про что казнить - о том ни слова. Тут же снова полицейские налетели, руки конструкторам вывернули да в темницу их отвели.

Оправились немного конструкторы и стали думать, как же им теперь из такой лютой беды выбраться. Да сколько ни думали - ничего придумать не сумели. Наконец, наступила ночь. И вдруг распахнулась дверь темницы и входит в окружении свиты толстый Первый министр, что по правую руку от Самого Первого сидел. Поставили ему посреди темницы стул с ножками из чистого золота, сел он, грозно посмотрел вокруг - всех как ветром сдуло. Только он да конструкторы в темнице остались. Спрашивает он их тогда голосом грозным:

- Правда ли, что вы и есть те самые знаменитые конструкторы Трурль и Клапауций, которые все, что угодно, сделать могут?

- Правда, - выступил вперед Клапауций. - Мы и есть знаменитые конструкторы Клапауций и Трурль, и все, что угодно можем сделать, и даже более того. Только прикажите, господин Первый министр.

Нахмурился тот и говорит голосом еще более грозным:

- Знайте же, презренные, что я теперь Самый Первый министр, потому как прошлого Самого Первого мы за милость, к вам проявленную, подвергли критике. Надо было вас немедленно казнить, а не ждать до утра.

Ужаснулись тут конструкторы, но сказать ничего не сказали, только спросили:

- А за что же такое нас казнить?

- Нарушили вы, конструкторы презренные, секретный Указ о том, что о нашей Пасти ни говорить ничего нельзя, ни спрашивать, ни даже намекать на то, что она существует, ни слышать, как кто-то говорит, спрашивает или намекает, потому что нет ее вообще, а наказание сей Указ нарушившему только одно - смертная казнь.

Еще больше ужаснулись конструкторы, даже говорить ничего не стали. А Самый Первый министр на дверь темницы оглянулся и говорит голосом уже не таким грозным:

- Есть у меня для вас работа. Если сумеете хорошо выполнить, я, может быть, вас и помилую. Нет - пеняйте на себя.

- Только прикажите, - отвечают конструкторы, - а мы уж себя покажем.

Им бы только до инструментов своих, в ракете оставленных, добраться, а там даже Самый Первый министр не страшен.

- А задание у меня такое будет: нужно укротить нашу Пасть немного, чтобы не пожирала она столько добра всяческого. Справитесь?

- Так ваша милость, - Клапауций отвечает, - справиться-то мы, конечно, справимся, но мы же не знаем пока, что это за Пасть такая.

- Пасть эту мы сами нашли и сами выкормили. Была она вначале маленькой совсем, окурком заткнуть можно было. Но мы ей погибнуть не дали, кормили всем самым лучшим, ничего для нее не жалели, все отдавали. И вот теперь она так выросла, что грозится нас самих вместе с планетой нашей пожрать, если мы ей пищи достаточно не добудем. Чем только мы ее ни кормим - ей все мало, она только еще больше вырастает и еще страшнее становится. Отвечайте немедленно: можете вы ее аппетиты укоротить, или же приказать вас казнить немедленно?

Подумали немного конструкторы, посоветовались, потом Трурль вперед выступил и говорит:

- Знаем мы рецепт один. Только нужно, чтобы нам инструменты наши доставили и работать бы не мешали.

- А что это за рецепт такой? - с подозрением Самый Первый министр спрашивает.

- Надо ее голодом уморить. Только это теперь не просто будет, придется хитрость применить.