Пассажиры разума

Вдруг «заговорил» его медальон. Только Ульрих почему-то ничего не понял. Так было, когда последнего пришельца привели из подвала. Он выскочил из-за стола и побежал наверх, к лодке. Несколько шагов ему удалось сделать, а потом ноги стали ватными. Он увидел странную женщину, одетую в невообразимые одежды. Если бы мог, плюнул от вдруг накатившего гадливого чувства. На ногах незнакомки блестела странная обувь, а сами ноги как змеиные хвосты были черными в маленьких белых ромбиках. Короткая юбка едва прикрывала ягодицы, а куртка не смогла скрыть грудь. Эта бесстыжая будто нарочито выставляла ее напоказ. Она подошла и сорвала с его шеи подарок Матери. У той твари были огромные красные ногти. Вдруг стало тяжело дышать и силы покинули Великого магистра.

Когда он открыл глаза, то началась череда разочарований: тварь унесла все артефакты, на сбор которых он потратил последние десять лет. А главное, поднявшись наверх, Ульрих не обнаружил Фальке!

Как жить дальше? Что он теперь скажет людям? Как доказать эльфам, что сила Матери по-прежнему с жителями Збычева? Немного погоревав, он вспомнил, что боги слэйвов говорили о равенстве и братстве…

«А ведь это хорошая идея! — подумал Ульрих, — И людям понравится и эльфам!»

Глава 32 Разрушитель

Я не успел ответить. Надежда снова исчезла, испарилась и хоть убейте, не знаю, как у нее это получалось. Сколько раз ловил себя на мысли попробовать наблюдать за ней из видения паутины, когда она в облике Ксюхи. И каждый раз, когда такая возможность случалась, забывал сделать это.

Эх, родителям бы позвонить…

Появившийся в голове гудок вызова, напугал. «Алло» отца, несколько ослабило напряжение.

— Пап, привет. Я на месте! — снова забылся и поймал себя на том, что орал на весь лес.

— Так быстро добрался?

— Да. Маме привет передай. Пока… — старался не думать ни о чем. Вдруг отец услышит мои мысли?..

— Счастливо, мы скучаем.

Отец «положил» трубку, и я с облегчением выдохнул.

С полчасика наслаждался природой. Лес тут был лиственным. Пахло грибами и травами. Щебетали птички. Жаль, я не орнитолог: сколько ни старался, так и не смог определить пернатых обладателей лесных голосов.

Задумался об оружии, которым собирался сразить вампира. Сомнения терзали меня: ведь неслучайно правители Крампа подобный артефакт не используют! Достал из чехла жезл Древнего. Красивая вещь. С виду из золота, полихромная. Вроде так называли стиль, когда еще в древние времена золотые изделия стали украшать самоцветами. Цветных камней на поверхности золотого цилиндра было много. Он был усыпан ими сверху вниз, рядами. Красным, зеленым, синим и желтым. А между рядов небольших, размером с горошину самоцветов, неизвестный мастер расположил черные кабошоны. И это оружие?!

Действительно! А как этим предметом можно убить вампира? Как дубинкой? По голове ударить? Что-то я отупел. Привычка тут же получать ответы от Надежды совсем отучила меня думать.

Я активировал видение энергетической паутины. Мир заискрился ниточками света. Как зачарованный я «смотрел» на энергетическую сущность мира. Вроде и не в первый раз, а только заметил, что деревья вокруг — это целый конгломерат сплетенных в толстые жгуты светящихся паутинок. И птичка на ветке — этакий шарик.

А что с жезлом? Вот так сюрприз! Замысловатые плетения большими снежинками висели на самоцветах. И что удивило, так это их независимое от окружающего мира существование. Вот энергетический «шарик» птички вроде сам по себе, но если присмотреться, то словно прилеплен к нитям, что пронизываю пространство из бесконечности в бесконечность. А на жезле все не так: снежинки не растягивались в попытке «приклеиться» к световым нитям. Жезл обладал собственной структурой: к каждому плетению на самоцветах от кабошонов тянулись темные ниточки. Странно… А от тыльника, внутри жезла, словно сердечник, тянулся до самого навершия жгут из них. Ага! В основании артефакта обнаружился еще один, самый большой кабошон. Может, это и есть «спусковой крючок»?

Направив жезл в лесную чащу, дотронулся до камня в основании жезла. Ничего не произошло. Рефлексивно нажал, и, ощутив в руке вибрацию, тут же отпустил. Выяснилось, что слишком поздно: из навершия вырвалось нечто неописуемое. Сказать, что оно напоминало темное облако, верно, отчасти. Только этот сгусток высвобожденной энергии всего доли секунды пузырился со странным шипением, а потом наступила тишина. И леса не стало до самого горизонта. Осталась только черная, будто выжженная земля.

После входа моего внимания в энергетическое восприятие мира, я оцепенел, не ожидая «увидеть» столь ужасную картину: мир больше не сиял светом. Над «выжженной» поверхностью, словно грязная паутина в углу заброшенной развалюхи, клубились черные клочья.