Пассажиры

Серое небо роняет снег. Центральный говорил, что вероятность осадков мала. Что они, в это утро и Компьютер оседлали?

Я вижу девушку.

Она сидит по диагонали от меня, ступенек на пять выше, сотней футов дальше; черная юбка, поднявшаяся на коленях, открывает очень красивые ноги. Она молода. У нее каштановые волосы глубокого, насыщенного оттенка. Глаза светлые: на таком расстоянии мне трудно различить цвет. Одета просто. Ей меньше тридцати. На ней темно-зеленое пальто, а помада пурпурная. Губы полные, тонкий нос с легкой горбинкой, глаза умело накрашены.

Я знаю ее.

Я провел три прошлых ночи в своей комнате с нею. Она; та самая. Захваченная, она пришла ко мне; захваченный, я спал с нею. В этом я уверен. Завеса в памяти приокрылась, я вижу ее стройное тело нагим на моей постели.

Как же я могу это помнить?

Слишком сильно, чтобы быть иллюзией. Ясно, что мне позволено помнить это по неизвестным мне причинам. Я помню и больше. Я помню, как она тихо постанывала от наслаждения. Я знаю, что мое тело не предало меня в эти три ночи, и я не обманул ее желанья.

И даже больше. Воспоминания о плывущей музыке; запах юности от ее волос; шелест зимних деревьев. Каким-то образом она вернула мне время невинности, пору, когда я был молод, а девушки загадочны, пору вечеринок, танцев, тепла и тайн.

Теперь меня тянет к ней.

Для таких вещей тоже есть этикет. Дурным вкусом считается приставать к тем, кто встречался тебе захваченным. Это не дает никаких преимуществ: незнакомец есть незнакомец, что бы вы ни проделывали и чего бы ни говорили во время вашего принудительного соединения...

И все равно меня тянет к ней.

Зачем осквернять табу? Зачем нарушать этикет? Прежде я так не делал. Я имел предрассудки.

Но сейчас я встаю и иду по ступени, на которой сидел, пока не оказываюсь напротив нее; поднимаю взгляд, и она бессознательно сдвигает лодыжки и подгибает ноги, словно почувствовав нескромность позы. По этому жесту я различаю, что и она сейчас свободна. Наши взгляды встречаются. У нее ярко-зеленые глаза. Она красива, и я снова шарю в памяти в поисках других деталей.

Я поднимаюсь по ступенькам, пока не встаю прямо перед нею.

- Здравствуйте, - говорю я.

Она равнодушно оглядывается. Она явно не узнала меня.

Глаза у нее затуманенные, как бывает у тех, кого только что выпустил Пассажир. Поджав губы, она смотрит на меня, взглядом удерживая на расстоянии.

- Здравствуйте, - отвечает она сухо. - Не думаю, что знаю вас.

- Нет. Вы - нет. Но у меня чувство, что вам сейчас не хочется быть одной. И мне тоже. - Я стараюсь всем своим видом убедить ее, что намерения у меня добрые. - Какой снег... Можно отыскать место и потеплее. Мне хотелось бы поговорить с вами.

- О чем?

- Пойдемте куда-нибудь, и я вам скажу. Меня зовут Чарлз Рот.

- Хелен Мартин.

Она поднимается. Пока еще она не оставляет своей холодной отстраненности; она подозрительна, ей неловко. Но по крайней мере она готова идти со мной. Хороший признак.

- Сейчас не слишком рано для крепких напитков? - спрашиваю я.

- Не знаю. Я вообще не знаю, который час.

- Еще нет двенадцати, - Все равно, давайте выпьем, - говорит она, и мы улыбаемся.

Мы заходим в коктейль-бар на другой стороне улицы.

Сидя лицом к лицу в полумраке, мы потягиваем из стаканов - она дайкири, я "кровавую Мэри". Ее немного отпускает. Я же спрашиваю себя, что мне от нее нужно. Ее компания в постели? Но это удовольствие мне уже выпало - целых три ночи, хотя ей это неизвестно. Что-то другое. Но что?

Глаза у нее покрасневшие. В эти трое суток спать ей пришлось немного.

Я говорю: - Вам было очень неприятно?

-Что?

- С Пассажиром.

Судорога пробежала по ее лицу.

- Откуда вы знаете, что у меня был Пассажир?

- Знаю.

- Об этом не принято говорить.

- У меня широкие взгляды, - говорю я. - Мой Пассажир оставил меня где-то ночью. А оседлали меня в среду утром.

- Мой исчез два часа назад. - Ее щеки розовеют. Ей явно хочется поговорить об этом. - Меня накрыло вечером в понедельник. У меня это пятый раз. У меня тоже.

Мы вертим в пальцах стаканы. Понимание нарастает почти без .помощи слов. Наше недавнее переживание с Пассажиром сближает нас, хотя Хелен не знает, насколько близки наши переживания.

Мы говорим. Она художник, оформляет витрины. У нее маленькая квартира в нескольких кварталах отсюда. Живет одна. Спрашивает меня, чем занимаюсь я.

- Аналитик, ищу способы обезопасить бизнес от потерь, - отвечаю я. Она улыбается. Зубы у нее безупречные.

Мы заказываем еще. Теперь я убежден, что эта та же самая девушка, что была в моей комнате, пока я был захвачен.

Зерно веры прорастает во мне. Нас опять свел вместе счастливый случай, после того, как мы расстались. Счастье и то, что она еще удержалась в моей памяти.

Мы разделили что-то, не знаю, что но должно, что-то хорошее, иначе как объяснить такую живую память, и теперь я хочу прийти к ней наяву и.начать наши отношения заново, сделав их на этот раз реальными. Это нехорошо: ведь я покушаюсь на то, на что у меня нет никакого права, кроме того, что тогда мы оба оказались под Пассажирами. Но она нужна мне. Мне нельзя без нее.