Пассажир без лица

Наполовину успокоившись, Грейс все-таки сохраняла бдительность до пункта назначения: бревенчатого дома, затерявшегося на склоне затянутого туманом холма.

Она остановилась в сотне метров от него и осмотрела этот дом с дымящейся трубой, напоминающий шале. Затем припарковала машину перед воротами, вышла из нее и безуспешно поискала имя владельца возле звонка, установленного на каменном столбе.

Пришел момент столкнуться с грубой реальностью. В доме зазвучал мелодичный звонок, через несколько секунд дверь открылась. На пороге стоял старый сутулый человек. На первый взгляд, он был немного похож на Клауса Браунера, но присланный ей снимок удостоверения личности был сделан несколько десятков лет назад. Старик смотрел на нее, явно ожидая, что она первой обратится к нему.

– Господин Клаус Браунер? – спросила она, чувствуя, как заколотилось сердце.

Старик нахмурил брови и вытянул шею. Казалось, он плохо ее расслышал. Металлическое жужжание сообщило, что ворота открыты, и Грейс после легкого колебания толкнула створку.

Она пошла по выложенной плитами дорожке и заметила расставленных по садику керамических гномов, а тем временем хозяин не сводил с нее глаз, следя из-под кустистых бровей. Чем ближе Грейс подходила, тем сильнее становились ее сомнения в том, что именно его она видела на фотографии с удостоверения личности, пусть даже с годами Браунер мог утратить свою горделивую осанку.

Теперь она стояла перед крыльцом, а мужчина наблюдал за ней сверху. Грейс пришлось сделать усилие, чтобы прочистить горло, и на несколько секунд установилась странная атмосфера. Старик отступил вглубь дома.

– Я ищу Клауса Браунера, – наконец выговорила Грейс.

В этот раз она была уверена, что старик ее понял. Он что-то сказал по-немецки, но Грейс не смогла перевести.

– Я шотландка, вы говорите по-английски? – спросила она.

Старик с колеблющимся видом поиграл своими кустистыми бровями, потом ответил на очень правильном английском:

– Клаус Браунер… это было давно.

– То есть? – переспросила, насторожившись, Грейс.

– Это не я. Меня зовут Людвиг Фрейман. А фамилию Браунер я слышал много лет назад. Проходите, холодно.

Действительно, теперь, стоя совсем близко к собеседнику, она могла убедиться, что он не имеет ничего общего с Клаусом Браунером. Грейс застыла на пороге, настолько расстроенная, что не находила в себе сил, чтобы войти. Карточный домик ее надежд рушился.

– Входите, вы замерзнете насмерть, стоя там неподвижно. Мисс?..

Грейс вздрогнула от холода и жестокого разочарования.

– Грейс Кемпбелл, – неуверенно ответила она.

Потом все-таки решилась войти, сказав себе, что старик, возможно, сумеет помочь ей в расследовании.

Возможно…

Внутри ароматный запах горящей древесины привлек ее внимание к почерневшему камину. Маленькие язычки пламени едва выживали на краснеющем ковре дров. Они проливали на комнату с деревенской мебелью дрожащий свет, едва доходивший до теней тяжелых балок на потолке. Старик сел, скрипнув одним из двух плетеных стульев, стоявших у камина. Грейс последовала его примеру и машинально протянула руки к теплу раскаленных угольков.

– Что вам известно о Клаусе Браунере? – спросила она, глядя на покрывавший пол ковер кирпичного цвета.

– Сначала скажите мне, кто вы такая, мисс Кемпбелл… Вы мне кажетесь человеком приличным, но, как понимаете, я не могу доверять первой встречной.

Она достала свое полицейское удостоверение, добавив, что разыскивает Клауса Браунера в рамках расследования.

– Ну что ж, если вы забрались в наши края, значит, этот человек для вас ценится на вес золота. Не важно, меня это не касается. Он бывший владелец этого дома. Но дом я купил у его сына, чуть больше десяти лет назад.

– Его сына?

Грейс не могла не вспомнить о маленьком мальчике, спасшем ей жизнь.

– Да, Клаус Браунер тогда только что умер, и его сын выставил дом на продажу. Насколько я понял, мальчик… ну, в общем, не совсем мальчик, ему было лет двадцать, так что, скорее, молодой человек, прожил здесь всю жизнь и не хотел оставаться.

– Расскажите мне о сыне Клауса Браунера.

– О, я помню его подавленным, грустным. Всякий раз, когда я с ним встречался, у него был потерянный вид. Он даже забыл о дне подписания у нотариуса акта продажи дома. Пришлось посылать за ним. Не знаю, был ли он таким же до смерти отца или это она так подействовала, но на него было больно смотреть.

Грейс аккуратно вынула из правого внутреннего кармана карандашный портрет своего спасителя и протянула его Людвигу.

– Хм… это он в детстве? – спросил тот.

– Я не знаю, – осторожно ответила Грейс.

Пока старик размышлял, в камине коротко треснуло полено.

– Трудно сказать, но какое-то сходство есть… в мрачном взгляде… Возможно, он был мрачным с самого юного возраста. Принимая во внимание состояние дома, в каком я его купил, меня не удивило бы, что этот мальчик с детства страдал самой глубокой меланхолией.

– То есть?

– Этот дом был настоящей конурой, трущобой. Запах грязи, повсюду мусор – под мебелью, в углах, протечки воды, плесень, сгнившее дерево, кошки справляли свои надобности всюду, где хотели. Но видели бы вы комнату сына…