Паспорт предателя

С ним дело плохо,— сказал один полисмен другому во вторник 18 марта 1941 года, взглянув на очередную жертву уличного движения, лежавшую посреди мостовой на Таймс-Сквер в Нью-Йорке.

— Вызови-ка скорую помощь, а я попробую установить его личность.

Потерпевший, элегантно одетый человек лет пятидесяти, со смуглой кожей и черными волосами, лежал лицом вверх, потеряв сознание. Его ранило в голову при столкновении двух автомобилей в потоке уличного движения на этом оживленном перекрестке. В карманах его костюма была обнаружена пачка банкнот на сумму около полутора тысяч долларов и ключ от номера в отеле Тафт, расположенном на углу 7-й авеню и 51-й стрит, за пять кварталов отсюда.

Двое сыщиков, чье внимание было привлечено толпой, собиравшейся вокруг места происшествия, локтями проложили себе дорогу. Как раз в это момент полисмен обыскивал карманы потерпевшего. Глаза одного из сыщиков широко раскрылись, когда он увидел пачку банкнот.

— Видать, важная персона, — пробормотал он своему товарищу.

Сыщики стали разглядывать окружавших. За полисменом стоял шофер и нервно мял в руках кепи.

— Это вы переехали его? — спросил сыщик.

Шофер кивнул:

— Я и вон тот парень,— он указал на другого шофера. — Человек этот шел, как бы ничего не видя, прямо на меня. Вот его и отбросило под машину того парня.

Второй шофер подтвердил рассказ и добавил только, что, мол, ничего не поделаешь, аварии никак было не избежать.

— Это все еврейские козни! Вот что это такое — еврейские козни! — крикнул кто-то с сильным немецким акцентом из самой гущи толпы. Один из сыщиков стал проталкиваться сквозь толпу в поисках того, кто произнес это.

— Он ушел, — сказали ему, — сразу же смылся, как только, крикнул.

— Каков он на вид? — спросил сыщик.

— Маленький человечек в очках с толстыми стеклами. Подмышкой у него был светлокоричневый портфель.

— Сколько ему лет?

— Наверное, около пятидесяти.

Сыщик вернулся к шоферам.

— Пострадавший был один или его сопровождал кто-нибудь в момент происшествия?

Шофер такси почесал в затылке.

— Мне кажется, что один. Впрочем, помнится, падая, он выронил портфель, но тотчас же кто-то подбежал и подхватил.

— Какого цвета портфель?

— Светлокоричневого... да, светлокоричневого!

— А тот, кто унес портфель, как он выглядел?

— Я был слишком взволнован, чтобы заметить, — ответил шофер. — Помню только большие очки.

Второй шофер запомнил в основном те же приметы, ничего больше. У детективов мелькнула мысль, что они случайно натолкнулись на нечто гораздо большее, чем уличная катастрофа. В портфеле было, верно, что-то очень важное, иначе спутник потерпевшего не подхватил бы его с такой поспешностью и не бросил бы товарища в беде. Злобный, бессмысленный возглас человека с портфелем, очевидно немца, заставил сыщиков заподозрить, что потерпевший и его спутник замешаны в какую-то нацистскую интригу.

Тем временем к месту происшествия подъехал автомобиль скорой помощи, и санитары положили пострадавшего на носилки.

Один из детективов вошел в санитарную машину. Он подозревал, что спутник жертвы несчастного случая оставался поблизости, чтобы заметить номер машины. Потом антисемитски настроенный субъект, наверно, зайдет в больницу, чтобы узнать о состоянии своего приятеля. Агент решил начать за ним слежку.

Второй сыщик пришел в отель Тафт и бросил на конторку ключ от номера.

— Чей это ключ? Человек попал под машину.

Портье посмотрел в книгу для приезжающих.

— Мистер Лопес, — сказал он. — Мистер Хулио Лопес из Аргентины.

— Элегантно одетый смуглый джентльмен, лет пятидесяти?

Портье утвердительно кивнул.

— Известно вам что-нибудь о нем?

— Так мало, что у нас он считался таинственным незнакомцем.

— Почему так?

— Как же! Жил он здесь уже больше месяца, редко покидал свою комнату, никто к нему никогда не приходил, сам он никому не звонил по телефону и ему не звонили никогда.

— Обед ему подавали в номер?

— Обычно да, за исключением тех случаев, когда он отправлялся в ресторан Брасс-Рейл на этой же улице.

— У вас громадный отель-ресторан, — сказал сыщик. — Как случилось, что вы все же помните этого постояльца, хотя он вел себя гак незаметно?

— Из-за чаевых. Он постоянно заказывал самые дорогие блюда и всегда платил наличными из большой пачки банкнот, но никогда не давал официантам на чай больше пяти центов. Вот почему он стал у нас притчей во языцех.

— Понятно,— сказал сыщик, взяв ключ от номера Хулио Лопеса. — Не возражаете, если я осмотрю номер?

— Нет, пожалуйста,— сказал портье.

На первый взгляд, в номере Лопеса не было ничего особенного. Дорогой чемодан с маркой магазина в Буэнос-Айресе не имел секретных отделений, а осмотр элегантного гардероба не дал ничего интересного. Сама комната выглядела настолько опрятной, что детективу все это показалось даже неправдоподобным. В изысканной чистоте комнаты было нечто, указывавшее, что хозяин ушел, постаравшись не оставить ничего разоблачающего.

Агент обратил внимание на висевшую на стене картину.