Пасхет

Я старалась не поднимать на нее взгляд и лишь сдерживала себя от того, чтобы случайно не прыгнуть в пространстве. Если это вообще возможно.

Долго ее монолог не продлился. Перебил отец. Он только вышел из душа.

Но ситуацию его вмешательство особо не изменило. Вместо маминых речей мне пришлось выслушивать папины. Общий смысл особо не отличался. Мол, я добилась того, что все считают их плохими родителями.

Забавно.

На самом деле, очень обидно. Настолько, что я не выдержала и расплакалась. Хотя обещала себе этого не делать.

Мне показалось, они вчера пытались извиниться. Пусть и не поняли, за что конкретно. Мол, мы за собой никакой вины не видим, но раз ты так хочешь, вот тебе. Или действительно пытались?

Сейчас же их ругань выглядела, словно издевательство. Даже к Аску они никогда так не относились.

Документы, что очевидно, мне не отдали. Но разревелась я знатно, и сама теперь не могла успокоиться. Мама начала пилить еще больше, а отец пытался привести меня в относительный порядок.

От этой суматохи снова появились истерические спазмы, что вылилось в прерывистое дыхание. Еще и все болело до кучи. Зря я в родном теле вернулась.

Поняв, что делает только хуже, папа все же отпустил меня. Мама тоже отвлеклась. Чем я не преминула воспользоваться и попыталась выйти.

Меня снова перехватили. Отец крепко обнял и погладил по спине, не осознавая, по какому тонкому льду ходит.

— Ну, тише-тише… — прошептал он. — Успокойся.

Как будто не они с матерью только что планомерно выносили мне мозг! Сначала вывели из себя, а теперь говорят, что стоит успокоиться.

Меня трясло, а спазмы только усилились, отчего в груди раздавался неприятный свист. Перед глазами плясали темные пятна и в голове шумело так, что даже оглохла. Остановить это я уже никак не могла.

Не стоило возвращаться в родном теле. Не стоило.

Стало ужасно душно. Я не могла нормально ни вдохнуть, ни выдохнуть. А папа еще и обнимал меня, полагая, что помогает успокоить. Из-за заикания сказать ему об этом я тоже не могла. Тогда как мушки перед глазами и тошнота с головокружением все усиливались.

Мне было страшно. Никогда такого не испытывала.

— Сандра?.. — отец наконец-то понял, что что-то не так, и отпустил меня.

О том, чтобы куда-то идти, я уже не думала. Лишь оперлась о стену и пыталась нормально дышать. В ушах громко и быстро стучало сердце, а в ногах появилась противная слабость. Так что еле удерживала себя в вертикальном положении.

Не знаю, сколько я так простояла, и что делали родители. В голове была лишь одна мысль — дышать. Очень неприятный сюрприз мне подкинуло родное тело. Знать бы, в чем причина: в голове или была физическая проблема?

Отец подал стакан, но я его проигнорировала. Посчитав, что не заметила воду, попытался напоить меня. Из-за чего я отступила на пару шагов. Пить хотелось ужасно, но подавиться шансы были далеко не нулевыми.

Почему они просто не дадут мне немного времени?

Еще и пульсирующая боль в голове с каждой минутой усиливалась. Благо, хоть спазмы уменьшались и дышать стало полегче. Но пара минут в спокойствии бы очень не помешали.

— Сандра, ты как? — поинтересовалась мама.

Гениальнее она ничего придумать не могла!?

Вслух я ничего не сказала. Ей лишь бы дай повод для нового скандала.

— Ты вся мокрая, — отец коснулся моего лба и помог присесть на диван. — Выпей воды. Станет легче.

Мне станет легче от них подальше и уж точно не от воды. Но стакан я все же попыталась взять.

Мало того, что руки ужасно болели, так еще и тряслись. Папа помог сделать несколько глотков. Ожидаемо я подавилась на одном из спазмов.

Накатила апатия, но заикания уменьшились, и дышать стало чуть легче. Вместо этого усилились пульсирующие волны тошноты и головной боли.

Мама дернулась на стук в дверь, но открывать не побежала. Она растерянно глянула на отца и на меня. Следом раздался еще более настойчивый стук. После третьего раза она все же выглянула.

Папа обнял меня и погладил по спине. Жест вызвал глухое раздражение и лишь усилил тошноту.

— Я дал вам еще вечер, — раздался спокойный голос Аска. — Могу я забрать Алины документы?

— Ты можешь немного подождать? Сейчас не самое подходящее время, — попросила она.

Я попыталась сказать что-то мысленно, но все не получалось сосредоточиться. Мысли путались и разбегались, как муравьи.

Хотелось поскорее уйти. Но я никак не могла заставить себя что-то сказать или сделать. Словно находилась в клетке из собственного тела.

— Разве так трудно сделать пару шагов и взять из сумки документы? — судя по тону, брат начинал раздражаться.

— Ты можешь подождать пару минут? — вздохнула мама.

— Тридцать секунд, и я действую по вашему сраному методу: подаю запрос в официальные органы. Отсчет пошел.

Мама дернулась и оглянулась на нас с отцом.

— Аск, ты можешь…

— Двадцать пять. Я не шучу.

— Аск, прошу тебя, — она вышла наружу и прикрыла за собой дверь.

Дальнейший разговор не было слышно.

Отец продолжал поглаживать меня по спине. Головная боль и тошнота все нарастали. Так что я не выдержала и по кривой хромающей траектории ломанулась в ванную.