Паштет

Странное уханье у московитов, слаженное, натужное - вытянул шею, глянул туда, благо с приступки стрелковой видно далеко - и удивился. Несколько щитов пехота бодро покатила вперед на татар и как только вытолкали их за линию в поле - так густым потоком в образовавшиеся дыры полилась конница из гуляй - города, врезалась в растопыренных крымчаков, сквозь сизый вонючий туман забликовали сабли, пошла рубка растерявшегося врага. Татары не выдержали удара, покатились прочь.

Конники долго не преследовали, быстро развернувшись, так же спешно отступили. Щитоносцы дождались последних - хромающая лошадь, мотающийся в седле окровавленный всадник и бегущий рядом с ним, держась за стремя, опешивший товарищ - с тем же уханьем бодро восстановили линию защиты.

Потихоньку восстанавливался слух. Теперь стоны и причитания на непонятном языке - там, где мало не кучами валялись искромсанные тела попавших под залп татар - слышались еще отчетливее. Лютая участь, и в цивилизованное время раненых доля незавидна, а здесь и сейчас... Паша зябко передернулся от тихого ужаса, представив, каково это - безнадежно валяться продырявленным на жарком солнышке, доплывая кровью.

Соседи деловито заряжали мушкеты. Восторга особого не выражали, видно было, что рано. Не победа, только чуть-чуть пощипали обнаглевшего врага, спесь чуть сбили. А сейчас все пойдет серьезно.

Почему-то засуетился Гриммельсбахер, видно что-то верхним чутьем расслышал - от московитов волной передалось возбуждение, самые отчаянные высовывались между щитами, смотрели куда-то вправо, оживленно гомонили. Игрок ловко подскочил и с неожиданной ловкостью уселся на самом верху щита.

- Что там? - спросил Паштет. Ему не очень хотелось так высовываться, про стрелы он хорошо помнил.

- Старшины тартар пожаловали на нас глянуть! С десяток! Золото сверкает, глаза режет! Эх, одного бы такого ободрать, до Рождества бы хватило веселиться всем отрядом!

- Можем достать? - деловито спросил "Два слова".

- Нет - с искренним сожалением прикинул тощий игрок.

В относительной тишине, если не брать во внимание стоны и хрипы неподалеку, отчетливо громыхнули несколько пищальных выстрелов.

- Они убили под одним лошадь! Это - невозможно на таком удалении. Неверное - случайно! - потрясенно прокомментировал Гриммельсбахер.

- Московиты - исчерпывающе заметил молчун Шелленберг.

Русские восторженно заорали, заулюлюкали.

- Они нахальнее меня - удивленно сказал сидящий на деревянном щите.

- Этого не может быть! - захохотал Хассе, только что закончивший заряжать пушку и присоединившийся к компаньонам.

- И все-таки. Ссадили с коня какого-то золоченого и сейчас утащили к себе, а свиту разогнали! Хан в плен попал? По виду - очень богатый! - не без зависти заявил игрок и скользнул со стены прочь. Тут же стал серьезным и крикнул Герингу:

- Капитан! А к нам опять гости!

Не наврал, волна конных воинов вымахнула на склон холма и пошла полным ходом на стенку из щитов. Опять рявкнули орудия и мушкеты. Самые смелые татары доскакали вплотную, пытались дотянуться до стрелков саблями, кидали короткие дротики и лупили из луков. В ответ по ним часто били мушкеты и пищали, было шумно и жарко, но, как ни странно, потери у обеих сторон оказались невелики, тем же аллюром уцелевшие татары умчали к себе. Побледневший поневоле Паштет стянул с башки свою тяжеленную, грубой ковки каску, и поглядел на свежую царапину - сам не заметил, откуда прилетела стрела, бздынькнула по шлему. У московитов убило одного стрельца, да нескольких ранило. Немцы обошлись пустяками. Все же даже такая ерунда, как кожаные доспехи и кольчуги неплохо держали удар.

Больше в этот день на их участке стены атак не было, хотя видно было, что кочевники атакуют московитское войско по периметру.

- Щупают нас за разные места, слабое ищут - глубокомысленно заявил Гриммельсбахер. Остальные молча согласились. Насколько глаз видел - вставало крымское войско. Орда. Хрен их сосчитаешь. Ясно было, что обложили со всех сторон и это пугало, потому как и гуляй - город стену свою на несколько километров протянул.

Глава двадцать первая: В осаде.

Поужинали перед сном сухарями, сушеное мясо решили не трогать - оказалось, что воды на этом здоровенном холме нет, а на том конце лагеря, где речка - татары уже отрезали от водопоя. Потому соленое жрать - себя мучить.

Распределили караулы. Паштет отстоял свою смену и улегся тут же, у пушки, которая доказала сегодня, что действительно дарит смерть. Жарко было, лето в разгаре.