Паштет

— Вот дались они тебе — огорчился Паша. Его как-то уже загрузили эти еще неизвестные немцы и потому выслушивать про фэнтези давно умершего профессора мертвых языков и забытых легенд, сочиненных древними и дикими людьми, не очень хотелось. Хотя, попрактиковаться в языке было бы полезно. Другое дело, что общался уже Паштет с иностранцами, был неприятно удивлен, что этих молодых дегенератов не интересовало ничего, только наличие вай-фая и дальше они сидели в своих соцсетях безвылазно. Зачем приезжали — так для Паши тайной и осталось, в соцсети сидеть, лайки посылать они и дома могли бы с тем же успехом.

— А то — и дались. Эта ж зараза по всему миру разлетелась.

— Да брось. Можно подумать всякие там трансформеры меньше денег собрали — отмахнулся Паштет, которому нюансы голливудского производства были совершенно до лампочки.

— Ты вообще помнишь, о чем там речь у того Толкана?

— Ну там эльфы-гномы. Что такого-то?

— Забыл орков.

— Почему забыл, помню. Назгулы всякие. И эти, полукролики-полулюди. И чего?

— Да то, что для всех этих амеров со всеми прочими из их банды — это как инструкция. Понимаешь? Нет? Ну, я тебе разжую. Вот, значит, мир Среднеземья. Живут там всякие разные. Но лучше всех, мудрее, ученее, чище, старше и тыры пыры — ясно дело — эльфы. Почти божества. Пониже там — гномы, которые делают невбеническое оружие и доспехи, ну похуже эльфов, конечно, но все-таки. Людишки опять же, тоже там музыканты, ученые, кузнецы, благородные воины. Не эльфы, но тоже ничего, приличное немножко общество. А есть мерзкие орки. Ну, полное гомно, шугань паскудная. Ни ученых, ни кузнецов, ни музыкантов, одни тупые уроды и подлецы, друг-друга поедом едят и вообще только барагозить умеют. И все с ними воюют — и эльфы и гномы и люди. И тут — внезапно, хоть у орков полное гайно и все они уроды и оружие у них никакущее и доспехи — хлам никчемный и вообще они идиоты тупые — а ни хера с ними не получается, ни у эльфов с их вековой мудростью и магией, ни у гномов с их офигенным кузнечным скиллом, ни у людишек. Никак победить не могут. Совсем наоборот. Сечешь? — прищурился с намеком латник.

— Секу — усмехнулся Павел, вспомнив к месту старый анекдот про чабана, от скуки игравшего в шахматы с бараном.

"— Ну и как баран играет?

— Да как, баран — он тупой баран и есть!

— А счет какой?

— Два-два!"

— Это хорошо, что сечешь. И теперь гляди — как только, значится, нажав на большую американскую красную кнопку, что всегда тут же позволяет победить, орков и гоблинов, значится, сумели опрокинуть — вырезали мудрые эльфы, талантливые гномы и добрые люди этих самых орков поголовно — с бабами и детьми под корень, даже не по азиатскому методу — всех, кто выше оси тележной — а — поголовно. Подчистую. В ноль. Сечешь?

— Ну да. И что?

— Епта! Это же программа, типовое руководство к действию. И ее все там отлично усвоили. Враг — всегда для амеров нелюдь, вырезать врага подчистую. И никаких угрызаний совести. И все они там так и считают. А орки нынче — мы.

— Ну, это ты того, загибаешь. И Толкин — англичанин, вроде.

— Один язык, одна культура. И самое главное — враг для них — не человек, нелюдь гнусная, и культуры у него нет, и науки, и все у него плохо. А почему не получается на равных победить — думать не надо, лишнее это. И вообще у Толкина никто не думает. Там все идиоты. Тринадцать гномов отправляются грабить дракона, который до того вынес гномское государство и человеческое государство не шибко напрягаясь, положив, походя оба войска прям в крепостях. Гномам пофиг! Идут с песнями! Заведомо зная, что сокровищ у дракона столько, что на ста кораблях не утащить. Ну? А с кольцом поперлись — при том, что у Пендальфа, ну гомика этого, блат был у орлов и слетать туда колечко в вулкан метнуть — на два часа работы. Да там вообще везде дурь непролазная! А в кине еще и усугубили — сам не ходил, чтоб не беситься, но ребята говорили, что там в ключевой сцене строй панцирных гномов с разбегу атакует такая же панцирная пехота орков, а сраные эльфы вместо того, чтобы стрелы пускать сзади — через гномов попрыгали аккурат между строем латных коротышек и набегающей ордой панцирных орков. В своих легких кожаных доспешках. Ну? Мозги там у кого?

— Мне кажется. что ты перегибаешь это самое. Люди типа — это и мы тоже. А орки — типа не люди — засомневался Паша, которому вся эта литературоведческая беседа о кинематографе как-то не уперлась никуда.

— Пообщайся с ними, убедишься. Я — убедился. Впрямую не говорят, но ощутимо.

— Погодь, ты что, на чемпионате выступал?

— Не, мы так высоко не взлетели. Но с другими реконами из слоя пожиже — вполне уже рубились.

— А, так эти немцы — тоже железячники? — догадался Паштет.

— Точно. Тот, что повыше, алебардьер, а второй — мечник. Они сначала тоже с задранным носом ходили, потом мы им ввалили пару раз — оказалось, нормальные ребята.

— Хороши они нормальные, если для этого сначала им ввалить железом по башке приходится. Да еще и дважды. Но вообще странно — я про ваши развлекухи не слыхал, по телевизору ни разу не показывали, а ты говоришь — международный чемпионат.