Паша

Жанна сделала томное лицо, будто устала, и они двинулись на лестницу. В этом доме, чтобы пройти на лестницу, находясь на первом этаже, следовало выйти на улицу, а именно во двор и пройти в соседнюю парадную, сделанную отдельно для лестницы. Перейдя в соседнюю парадную, они оказались на лестнице, Жанна поднималась первой, так как в её руках были ключи, а Кристина следом. На подъём ушло около четырёх минут, так как Жанна не торопилась, затем они перешли через открытый балкон и оказались у лифта. Посмотрев на циферблат, они увидели, что лифт уже переместился на первый этаж.

Жанна повернулась в сторону Кристину, сделав наигранную недовольную гримасу.

– Ну ничего страшного, зато мальчики будут довольны твоими упругими ягодицами! – Кристина широко улыбнулась, пожав плечами.

Жанна рассмеялась после сказанного и произнесла,  махнув рукой:

– Да ну тебя!

Спустя две минуты они уже были в прихожей в квартире у Жанны и её родителей. Сняв обувь и верхнюю одежду, а затем пройдя в ванную комнату, для того чтобы вымыть руки, Кристина немного задержала взгляд на зеркале. Она вновь увидела в отражении свою маму. "Интересно, как бы всё-таки сложилась жизнь, если бы она была рядом?" – подумала она. Каждую осень, да и периодически они навещали её на кладбище. Подходя к памятному месту, они могли наблюдать её выгравированный портрет, её имя и даты жизни. Тяжелее всего пришлось Кириллу, она не могла понять, как избавить его от этих страданий и мук по маме. Она помнила, как вместе с ним, держа за руку, они подходили к зеркалу, а папа рассказывал о том, что мама на самом деле жива, что она живёт в каждом из нас. Ей становилось значительно легче. С годами она и вовсе помнила фрагменты, а вот Кирилл не мог даже спать, помня тот промежуток жизни практически целиком. Кристина была уверена, что он так и живёт с этой грустью, что она не покинет его всю его жизнь, ведь их связь была сильнее, чем у всех остальных. Она помнила, как, ложась спать, он тихонько плакал, повернувшись лицом к стенке, Кристина хотела ему помочь, успокоить и утешить, но лежала просто с закрытыми глазами, пока в комнату не приходил папа. Уложив спать Пашу, он чувствовал и понимал, что нужен своим старшим детям, а в первую очередь Кириллу. Приходя, он тихонько подходил к кровати Кирилла и ложился рядом, обняв его. Хныканье через какое-то время утихало, что позволяло уснуть им обоим, а также,  как она надеялась, и папе, хотя в этом она была не уверена. Ей казалось, что их папа вовсе не спит, когда они просыпались, то всегда был готов горячий завтрак перед тем, как пойти в садик. В детский сад они уходили немного позже остальных, поэтому даже и не знали, чем там кормят деток по утрам. С годами становилось легче им всем, и Кристина осознавала почему, а всё только благодаря их сплочённости, к которой привёл их папа. Как-то раз Кристине в голову пришла одна идея – написать портрет мамы, воспользовавшись одной из фотографий. Она долго держала в секрете то, над чем работала, ей хотелось выполнить всё чётко и без изъянов, и, наконец, всё получилось. На это ушло около месяца, работала она маслом и после завершения в один из вечеров, а вечер был посвящён семнадцатилетию Кирилла, она продемонстрировала свою работу всем близким. Кирилл – первый, кто не смог сдержать слёз, увидев картину, а затем и все остальные включая и Валерию. Кристина пояснила, что это подарок для Кирилла, после чего брат подошёл к ней с глазами, наполненными слезами, увидев которые, она и сама расплакалась и, обняв, прошептал на ухо: "Спасибо, сестра", а папа просто подмигнул ей. Теперь эта картина украшала одну из стен в комнате у мальчиков, и ей казалось, что присутствие мамы стало с тех пор менее призрачным. Валерия так же похвалила её за эту работу, но Кристина в ответ лишь сказала, что всё это лишь благодаря ей. Кристина пыталась поговорить с папой неоднократно, пытаясь выяснить, что же всё-таки произошло, но он не знал. Кристина ему верила, а ответ пришёл к ней гораздо позже и от бабушки. Бабушка, конечно же, не рассказала ей о всех тонкостях отношений между папой и мамой, так как не знала, что между ними на самом деле, правда, намекнула на некоторые сложности после её рождения. В подробности она не вдавалась, правда пояснила, что сложности либо объединяют двух людей, либо выстраивают между ними непробиваемую стену, которую разломать не удаётся лишь одному, для этого нужно долбить по ней с двух сторон. Что же произошло, Кристина так и не поняла, но, видя рвение своего отца к ним, она понимала, что не он был инициатором всего этого. А всё, что касалось Паши, да, его появление было сюрпризом для всех них, правда, Кристина понимала, что, возможно, он и стал причиной их сплочённости после ухода мамы, так как буквально все окунулись в заботу о нём.

Кто-то постучал в дверь, и Кристина вернулась в явь. Она мгновенно отпрянула от зеркала.

– Да, да?

– Кристин, ты чего там зависла? Чай готов.