Пасадена

Она стояла на самом краю утеса. Она слышала, как плачет в темноте Брудер. Ей он крикнул, чтобы она не подходила. Перепуганная Линда послушалась и, стоя на берегу, смотрела на две фигуры — одна стояла, другая лежала. Потом что-то подсказало ей, что нужно отвернуться. Она встала лицом на север и начала думать о бесконечной ленте берега, о бухтах, заливах и мысах, которые она огибает, и мысленно двигалась все вперед и вперед по этой ленте. Линда попробовала было приблизиться к Брудеру, но поскользнулась на облепленных водорослями камнях, поранила руку, запачкала кровью сорочку, а Брудер — черный силуэт на черном небе — заорал: «Линда, иди домой! Уходи отсюда!» — а потом добавил очень тихо — наверное, не хотел, чтобы она услышала: «Теперь ничего не поделаешь. Ты опоздала».

Часть пятая ДЕЯНИЕ

Небесное блаженство никогда

Не заслонит былого. Пусть года

Во тьме, а смерть укроет пеленой.

Что сделано, то навсегда со мной.

Эмили Бронте

1

К концу зимы тысяча девятьсот сорок пятого года Эндрю Джексон Блэквуд еще не переехал в то место, которое миссис Ней называла «мечтой всей жизни».

— Такая возможность выпадает лишь раз, — сказала она, когда они совершенно случайно встретились на Колорадо-стрит.

Солнце стояло высоко, сезон дождей был позади. Она добавила еще, что с каждым месяцем мистер Брудер все неохотнее заговаривал о том, чтобы «избавиться», как она выразилась.

— Представьте только, мистер Блэквуд, вы — и хозяин Пасадены! Вы же проделали такой путь… Разве вы сами не говорили этого?

В этот момент — один из немногих — ее профессиональная напористость резанула ухо Блэквуда. Она косвенно допытывалась, есть ли у Блэквуда деньги, и даже ее шепот звучал как-то обидно. Блэквуд вежливо заверил ее, что денег у него достанет не только на ранчо Пасадена, но и на «Гнездовье кондора», если мистер Брудер вдруг возымеет желание продать и то и другое.

— И то и другое? Разом? Неплохая мысль, — откликнулась миссис Ней.

— В конце концов, ведь первой я заметил именно луковую ферму, — сказал он.

Они стояли на тротуаре перед витриной давно уже закрытого магазина Додсворта.

Миссис Ней ответила, что обещать ничего не будет, но все выяснит. С этими словами она распрощалась, потому что спешила на заседание по вопросу о том, что делать с многочисленными заброшенными домами, расположенными на Колорадо-стрит; эта группа прозвала себя «комитетом „С глаз долой!“» Но, отойдя немного, она развернулась на каблуках, забыв сообщить Блэквуду еще одну новость:

— А знаете, я ведь только что получила письмо от Джорджа! Рейх рушится даже быстрее, чем пишут газеты. К лету мальчики начнут возвращаться!

Она помахала конвертом из дорогой бумаги с фирменным знаком дорогой вашингтонской гостиницы. Ее улыбка лучилась счастьем от предвкушения скорого мира. После многих месяцев разлуки Черри успела стосковаться по мужу. Их отношения выстроились на удивление дружелюбно: Джордж и Черри Ней называли себя товарищами. Ее молодость прошла так, что гордиться было особенно нечем — подумаешь, носилась галопом, собирая всякие скабрезные истории! — но ведь и возможности выбора у нее были куда как ограниченны. Тогда Черри жила только за счет собственных слов: она была молода, отличалась острым умом, но не была особенно красива и не имела нужных связей: такой девушке, как Шарлотта Мосс, мир мало что мог предложить. Она старалась изо всех сил, хотя в минуты сожаления и признавалась себе, что и этого было недостаточно. Правда, она пришла на выручку Брудеру, когда он отчаянно нуждался в помощи, и почти в то же самое время встретила Джорджа; за считаные месяцы течение ее жизни круто повернуло. Она прекрасно понимала, что ее удача, ее везение пришло к ней просто так, и теперь, начиная очередное письмо к мужу, она неизменно обращалась к нему: «Мой самый дорогой друг!» — и говорила себе, что все же судьба ей улыбнулась.

— Всего хорошего, мистер Блэквуд.

— Всего хорошего, миссис Ней.

— Я уверена: совсем скоро мы с вами встретимся и все обговорим.