Парусник № 25 и другие рассказы

Холдерлин нажал на курок – и громко рассмеялся, когда в том месте, где было выпускное отверстие, распахнулась большая дыра. Так же, как это случилось в бою с клантлаланами, огни в иллюминаторах черного звездолета погасли – погасли и огненные струи выхлопных дюз. Пиратский корабль больше не подавал признаков жизни, медленно вращаясь вокруг продольной оси от толчка, вызванного взрывом – огромный, беспомощный металлический труп.

Холдерлин подбежал к пульту управления. Он мог рассчитывать на то, что опасность исчезла по меньшей мере на несколько часов – такой задержки должно было быть достаточно, чтобы найти укрытие там, где пираты не смогли бы его найти. А если команда пиратского звездолета не запустит вспомогательный генератор достаточно быстро, им придется самим спасаться в шлюпках – красная звезда пылала все ближе.

Холдерлин включил двигатели и стал ускоряться к одинокой планете багрового солнца; спасательная шлюпка, пристегнутая к носу, нелепо торчала впереди под углом.

Через час планета выросла в иллюминаторе, и «Персей» начал погружаться в ее зеленоватую атмосферу. Для того, чтобы ускользнуть из поля зрения телескопов противника, Холдерлин обогнул планету, подталкивая носом корабля спасательную шлюпку.

Пользуясь собственным телескопом, он рассмотрел планету – мир примерно в два раза меньше Земли, иссеченный шрамами пропастей и отвесных утесов, перемежавшихся равнинами. Равнины эти, казалось, были заполнены черной пеной, при ближайшем рассмотрении оказавшейся ковром лиственной растительности.

В отчетливо зеленоватой атмосфере плыли огромные кучевые облака, окаймленные оранжевыми, золотистыми, красными и желтыми сполохами мрачного солнечного света.

Холдерлин направил медленно падающий «Персей» к основанию высокого черного горного хребта, где густой лес обещал быть надежным укрытием. Ему удалось в одиночку посадить корабль, не пользуясь отказавшими рулевыми двигателями – эпохальное достижение само по себе!

Два напряженных часа Холдерлин провел, сгорбившись в шлюпке и направляя нос «Персея» то в одну, то в другую сторону по мере того, как звездолет опускался на струях посадочных двигателей сквозь зеленый сумрак под огненными облаками.

Холдерлин взял с собой в шлюпку два длинных троса – один он привязал к рукоятке управления дросселем, чтобы у него была возможность снова подняться в небо, если поверхность оказалась бы слишком топкой или слишком неровной для посадки, а второй позволял ему выключить двигатели, когда корабль соприкоснется с надежной почвой.

«Персей» спускался, покачиваясь, в зеленом воздухе, и, наконец, с треском продавил кроны черных деревьев, остановившись на твердом грунте. Холдерлин дернул трос, отключавший двигатели, и ревущие дюзы замолкли. Холдерлин в изнеможении откинулся на спинку ковшеобразного сиденья.

Через несколько секунд он встрепенулся. Зеленая атмосфера выглядела нездоровой – снова забравшись в скафандр, он вернулся на борт «Персея».

Поворачивая верньеры радиоприемника, он не смог уловить никаких сигналов. Холдерлин проверил состав атмосферы анализатором Брэмли; как он и подозревал, местный воздух был ядовит. Тем не менее, в нем, судя по всему, не было раздражающих органические ткани газов, а содержание кислорода оказалось достаточно высоким.

Поэтому Холдерлин вставил в респиратор соответствующие фильтры и спрыгнул на поверхность планеты, чтобы осмотреть дюзы рулевых двигателей. Он тут же погрузился по колено в едва ощутимую, тончайшую черную пыль, напоминавшую сажу – здесь каждое дуновение воздуха поднимало вихри черного дыма.

С каждым шагом он вздымал облака этой пыли, оседавшей на одежде и проникавшей в ботинки. Холдерлин выругался. Он уже понимал, что ему предстояло провести много времени в грязи. Стараясь передвигать ноги как можно осторожнее, он приблизился к рулевым дюзам.

Состояние дюз одновременно обрадовало и огорчило его. Футеровка растрескалась, ее фрагменты отломились и застряли в выпускных горловинах. Электронные волокна сгорели, но опорные пластины из кристаллического телекса выглядели неповрежденными.

Металлические дюзы как таковые сохранились – не вздулись, не сморщились и не треснули; по всей видимости, индукционные обмотки не перегорели. Холдерлин предположил, что в каждой из дюз взорвался небольшой заряд ванзитрола.

Насколько он помнил, запасной футеровки на борту не было, но на всякий случай обыскал звездолет. Ничего не нашлось. Тем не менее, стандартная флотская печь для изготовления футеровки и запас флюса находились в положенных местах в соответствии со статьей 80 «Астронавигационного кодекса», предусмотренной в раннюю эпоху космической экспансии, когда сверхпрочная футеровка, не нуждавшаяся в замене, была еще неизвестна.

В те времена в любом звездолете хранились десятки запасных элементов футеровки – но они часто прогорали и растрескивались от жара и давления, и кораблю рано или поздно приходилось приземляться на подходящей планете и формовать дополнительный запас. Теперь Холдерлину нужно было найти слой чистой глины.