Паруса смерти

Дон Антонио хотел что-то сказать, но его желание заглушил грохот корсарских ядер, крошивших дубовую обшивку «Вальядолида».

— «Мерида» горит! — сказал Рауль, вытирая со лба пороховую копоть.

— Вижу. И поэтому нам здесь больше нечего делать, — сказал адмирал.

— Но проклятые разбойники атакуют! — крикнул дон Антонио, лишившийся своего парика и приобретший от этого особенно перепуганный вид.

В его крике звучал извечный страх испанского солдата перед корсаром: не было для него ничего страшнее, чем абордаж и рукопашная схватка на корабельных палубах.

Дон Фернандес, несмотря на подступавшую к горлу панику, не утратил способности принимать правильные решения. Следуя его командам, «Вальядолид» повернулся носом к выходу из бухты и двинулся в этом направлении. Матросы наподобие обезьян носились по вантам, поднимая дополнительные паруса.

Капитан Шарп быстро понял замысел адмирала и приказал зарядить орудия картечью. Он решил, что пришло время нанести удар по корабельным надстройкам и привести в негодность такелаж испанского флагмана. Если бы ему удалось выполнить свой замысел, участь «Вальядолида», а значит, и всего флота его католического величества была бы предрешена. Дон Фернандес, отлично зная тактику корсаров, принял свои меры. Он погнал лучших канониров на кормовые орудия, чтобы их огнем затруднить действия нападающих.

Эта отчаянная попытка принесла неожиданно великолепный результат. Ядро, выпущенное каким-то перепуганным испанцем, угодило в пороховой погреб «Виктории», в результате чего виктория капитана Шарпа над адмиралом де Овьедо не состоялась.

Со страшным грохотом, намного перекрывшим звук обычной артиллерийской канонады, задняя часть корсарского корабля взлетела на воздух, превратившись в кипящий водяной столб. Через несколько минут «Виктория» затонула, взывая к небу обломком своего искалеченного бушприта.

Волна восторженных криков пролетела по испанским кораблям.

Радовался не только «Вальядолид», но и «Мерида», на которой удалось справиться с огнем.

— Может быть, нам имеет смысл самим их атаковать, пока они находятся в шоке? — поинтересовался у адмирала губернатор Эспаньолы.

— Корсары не имеют обыкновения впадать в шок надолго. Кроме того, пора нам выяснить, что происходит там. — Адмирал указал горном в сторону сражения, шумевшего за выступом мыса Флеао.

— Но, по крайней мере, мы можем считать, что не проиграли это сражение! Что закончили его вничью.

Дон Фернандес усмехнулся:

— Если Олоннэ пошел на дно с этим взорвавшимся кораблем, то мы можем считать себя победителями. Но, кажется, мы утопили не флагмана. Кроме того…

— Что «кроме того»?

— Кроме того, дон Антонио, я почти уверен в том, что на этой эскадре, игравшей роль сыра в мышеловке, Олоннэ и не было.

Губернатор схватился мстительными пальцами за свою остренькую бородку.

— Значит, падре Аттарезе меня обманул.

— Это ваш шпион — падре Аттарезе?

Дон Антонио поморщился.

— Не наказывайте его. Скорее всего, он тоже обманут. Такой дьявол, как Олоннэ, способен обмануть не только священника, но и кое-кого повыше.

— Вы что, имеете в виду Папу Римского?

— Это не важно, кого я имею в виду.

На этом скатывавшийся в богословскую пропасть спор был прерван. «Вальядолид» вышел из бухты, и глазам испанцев открылась впечатляющая картина. Впрочем, разобраться, в чем суть происходящего, было не так просто. Три из пяти испанских судов вели артиллерийскую дуэль с двумя корсарскими, причем без особого успеха, об этом говорил их весьма потрепанный вид. Один из них даже лежал на боку; столь опасными оказались пробоины в корпусе, что команде пришлось сбросить в воду пушки с противоположного борта. Как боевая единица этот галион ничего из себя не представлял. Но здесь-то хоть все было более-менее ясно. Недоумение вызывало поведение двух других испанских кораблей. Припав к окуляру своей подзорной трубы, дон Фернандес определил:

— Они взяты на абордаж.

У дона Антонио и дона Рауля тоже были подзорные трубы, и им тоже удалось рассмотреть, что на верхних палубах галионов идет жесточайший рукопашный бой, грохочут мушкеты, пистолеты, сверкают лезвия абордажных сабель и клинки палашей и шпаг.

— Но каким образом это могло произойти?! — выразил их общее с капитаном недоумение губернатор. И основания испытывать это недоумение у него были весомые. Дело в том, что корсарские корабли, а это были «Месть» и «Венера», качались на волнах не менее чем в двух кабельтовых от галионов — идеальное расстояние для артиллерийского боя. И бой этот, надо думать, имел место некоторое время назад. И на корсарских и на испанских судах были заметны его следы. Если не смертельные, то отчетливые.

— В самом деле, что тут произошло? — прошептал дон Рауль, поворачивая то вправо, то влево свою подзорную трубу.

Дон Фернандес бросил разглядывание:

— Кажется, я понимаю что.

Взгляды всех находившихся на мостике обратились к нему.

— Лодки.

— Что вы хотите сказать этим словом?

— Одну можно увидеть достаточно отчетливо, ее корма выглядывает из-за кормы «Саламандры».

— Да, вижу, кажется, это действительно пирога. И что это значит?