Паруса смерти

— Эта история взошла на дрожжах распущенных в городе слухов. Самое интересное узнать, кем именно эти слухи были распущены.

— Так вы скажите мне прямо — была или не была?

— Была не была, скажу. Мадемуазель Женевьева не посещала меня в тот день.

— А…

— Ни в тот, ни в какой-либо другой.

По лицу губернатора побежали струйки благодарного пота, он облегченно задышал.

— Я знал, что вы благородный человек.

— К вашим услугам, — поклонился капитан.

— Теперь я знаю, что и разговоры о смерти этой проститутки тоже не имеют под собой никакого основания.

— Вы имеете в виду слухи о том, что она не покончила с собой, а была мной зарезана?

Его высокопревосходительство криво улыбнулся:

— Да, эти слухи я и имею в виду.

Олоннэ надел шляпу, открыл дверь.

— Знаете, господин де Левассер, я не ангел, мне приходилось убивать людей.

Губернатор развел пухлыми руками: что, мол, no-делаешь, таков мир.

— Но я против бессмысленного пролития крови. Если бы был смысл в убийстве этой проститутки, я бы сделал это. Например, если бы ее смерть могла выручить такого достойного человека, как вы. А теперь прощайте.

И он вышел.

Господин де Левассер долго стоял возле своего стола, обдумывая последние слова капитана, но так до конца и не понял, что именно тот хотел сказать. Заключена была в них какая-то темнота, и темнота эта была зловещего характера.

Капитан Олоннэ покидал дворец губернатора по парадной лестнице, капитан Шарп — по боковой, через дворцовый сад, но такова была архитектура губернаторской резиденции, что два по-разному отвергнутых корсара не могли не сойтись у ворот.

Сошлись.

Причем внезапно. Олоннэ, похрустывая розовым песочком, приближался к ажурной калитке, когда из боковой аллеи вылетел Шарп, полный неперекипевшей ярости и обиды.

Олоннэ сориентировался в ситуации быстрее:

— Рад вас видеть, дружище. Сам оловянных дел мастер передо мной. Я польщен.

Острота не бог весть какая, но, учитывая состояние ирландца, она произвела тот же эффект, что взорвавшаяся бочка пороха.

— А-а, — закричал он, вытаскивая шпагу, — это вы, господин обманщик! Защищайтесь!

— Вы уверены, что это лучший способ выяснения отношений?

— Не увиливайте, а то я решу, что вы не только обманщик, но и трус. Да защищайтесь же! Одно дело — выдать кусок переплавленного серебряного песка за испанский галион, груженный серебряными слитками, другое дело — скрестить клинки с человеком, который не привык отступать.

Шарп сделал такой яростный выпад, что Олоннэ пришлось отскочить в сторону. На лице его застыла гримаса, по которой было видно, что этот урок фехтования сейчас явно некстати.

— Послушайте…

— Еще одно слово — и я заколю вас.

С огромной неохотой Олоннэ вытащил шпагу. Зазвенела сталь. Шарп наседал или думал, что наседает. Ботфорты сражающихся подняли облако пыли. Из привратницкой выглядывали испуганные слуги.

Аккуратно отбивая удары ирландца, Олоннэ медленно отступал в глубь лавровишневой аллеи. Не под натиском противника, а лишь для того, чтобы поговорить с ним с глазу на глаз.

Шарп не был полным идиотом в фехтовальном деле, очень скоро, даже несмотря на свое бешеное возбуждение, он понял, что противник не желает по-настоящему сражаться. Ирландец вдруг остановился и, размазывая пот и пыль по красному лицу, спросил:

— Что с вами? Я не вижу в вас желания убить меня. Объясните, в чем дело!

Олоннэ облегченно опустил клинок.

— Если я вас убью, как я смогу с вами поговорить?

— О чем же вы желаете разговаривать?

— О делах, в высшей степени вас касающихся.

Капитан Шарп на мгновение задумался:

— Что ж, убить вас я всегда успею. Сделаю вам честь — выслушаю сначала.

— Я всегда считал, что вы умный человек, рад, что не ошибся.

— Хватит знаков вежливости, говорите!

— Не здесь же. Сейчас сюда прибегут стражники, слуги наверняка уже известили его высокопревосходительство. Хорошо ли мы будем выглядеть?

Ирландец огляделся и вставил шпагу в ножны.

— Пожалуй, вы правы. Уйдемте из этого цветника, поищем другое ристалище.

— Я знаю одно замечательное место.

И они оказались на втором этаже «Красной бочки», в отдельном кабинете, специально предназначенном для укромных переговоров. На столе мгновенно оказалась бутылка рому, свиные котлеты, блюдо с зеленью.

Капитан Шарп ни к чему и не подумал прикоснуться.

— К делу, — сказал он.

Олоннэ потянулся за бутылкой.

— Нет, нет, сначала объясните, что у вас была за причина к прекращению поединка. Надеюсь, она будет достаточно уважительной, иначе я сочту себя вдвойне оскорбленным.

Француз поднял руки, как бы желая сказать, что причина важнее некуда.

— Так не тяните.

— Я начну несколько издалека.

— С грехопадения нашего прародителя?

— Нет, точка отсчета ближе. Помните нашу первую встречу, во время обеда у губернатора?

Шарп усмехнулся:

— Она была не только первая, но и единственная. А сегодняшняя может стать последней.

— Мне бы очень не хотелось, чтобы так случилось.

Олоннэ все-таки налил себе и собеседнику рома.