Партизанский фронт

Жизнь у нас шла своим чередом, люди оставались людьми со всеми присущими им человеческими качествами. В общей цепи постоянных тревог, неимоверных тягот и боевых дел находила место и любовь. Наши девушки всегда вели себя достойно, а когда возникала необходимость, они умели постоять за себя. Мне вспоминается один эпизод. Однажды майской ночью в землянку взвода первой роты ввалился Николай Мазур, заливаясь заразительным смехом. Он смеялся долго, от души.

— Чего ржешь как сумасшедший? — поинтересовался находившийся в то время в землянке Володя Рогожкин.

Николай начал смеяться еще сильнее. Глядя на Мазура, рассмеялись и партизаны, изучавшие до этого трофейные немецкие и бельгийские облегченные пулеметы, захваченные возле Жодино.

Николай вытер навернувшиеся слезы и молвил:

— Коханье, хлопцы, цэ не картошка. Воно, проклятое, ночью одному хлопцу коли не жизню цельную куштовало, так полжизни как пить дать. Я видел, братцы, веселую картинку. Любо-мило посмотреть. Ничего не скажешь — весна, почки в лесу распустились, опасное время для молодых сердец, — Николай прищурил левый глаз и снова загоготал.

Озадаченные партизаны обступили его со всех сторон. Их съедало любопытство. Друзья долго просили его рассказать о том, что видел, даже обещали молчать как рыба, но и это не помогло. Тогда они пошушукались, азартно свистнули и вцепились в Николая.

— Поставить ему банки — сразу поумнеет! — крикнул кто-то.

Через секунду Николай лежал на нарах животом вверх. Он понял, что с ним не шутят: живот загорелся огнем, а мастера банок под общий хохот не унимались. Ему стало не до смеха.

— Сдаюсь! — завопил он диким голосом.

— Обманешь — получишь двойную порцию!

Мазур потрогал рукой раскрасневшийся живот, обвел виновников сердитым взглядом и недовольно проворчал:

— Людоеды, тигры вы!

— Ближе к делу, Коля, — зашумели шутники.

Николай помялся, чертыхнулся и начал свой рассказ:

— Дело это лирическое, не простое. Ночь, луна, аромат цветов, красота кругом, как в сказке. По всему лагерю прошел невидимкой сон. Он всех угомонил, но оказался бессильным перед любовью. И вот одна возлюбленная пара выпорхнула из своих гнездышек, с оглядкой перескочила просеку и остановилась у кудрявой березы, почти рядом со мной. Я стою на посту и не знаю, что мне делать. А они тем временем обхватились руками и сладко целуются. О боже, что было потом! Аж страшно становится. — Мазур выпучил глаза и схватился за голову.

Друзья переглянулись и закричали:

— Да говори же, чертова душа!

— Они ворковали сначала мирно и ласково, как голуби, — продолжал Николай. — И вдруг долетело до меня приглушенное сердитое слово и гулкая затрещина, а потом на просеке появился на четвереньках и сам голубь. И здесь голубка не оставила его в покое. Она как начала крестить его то одной, то другой ногой под то самое место, откуда ноги растут… Рубит сапогом и приговаривает:

— Вот тебе за нахальство, а это на память. Получай да помни, что настоящая любовь не с юбки начинается… Понял или еще подсыпать?

Партизаны долго смеялись вместе с Николаем, острили и фантазировали, как кто умел. Наконец им захотелось знать и героев ночи.

— Не скажу! И банки здесь не помогут! — сердито ответил Николай.

На отряд надвигалась гроза. Наши надежды на стабильное положение в этом районе развеялись. Уже к середине мая немцы вновь начали готовиться к очередному летнему наступлению. Фронту требовались все новые резервы живой силы, техника и боеприпасы. Своевременной доставке всего этого по сильно растянутым коммуникациям Белоруссии мешали действия народных мстителей. Поэтому ставка Гитлера приказала оккупационным властям очистить от партизанских соединений и частей лесные массивы и максимально повысить пропускную способность железных и шоссейных дорог. К концу мая во все гарнизоны прибыли крупные вражеские подкрепления.

На очередной встрече, состоявшейся в Борисовке, «Фигаро» сообщил Чуянову все, что ему удалось узнать о планах карателей. На этот раз немцы готовились провести еще более крупную операцию под кодовым названием «Котбус». Документы противника свидетельствуют о том, что эта акция гитлеровцев была рассчитана на полное истребление людей в зоне боевых действий и превращение территории в безжизненную пустыню, где были бы уничтожены все возможности для жизни. Операцией руководил СС — бригаденфюрер, генерал-майор полиции фон Готберг.

Силами нескольких дивизий оккупанты намеревались огнем и мечом пройтись по партизанской зоне северо-восточной части Минской области. При этом главный удар противник планировал нанести по Бегомлю, в котором партизаны были подлинными хозяевами и имели непрерывно функционирующий аэродром для связи с Большой землей. Гитлеровцы намеревались сплошь прочесать Смолевичский, Логойский, Плещеницкий, Лепельский и Холопеничский районы, а также северную часть Борисовщины вплоть до Западной Двины.

Враг готовился к длительной осаде. На узловых станциях появились бронепоезда, в гарнизоны прибыли мотопехота, танки и артиллерия разных калибров.