Партизанский фронт

Наш прогноз оправдался. Разведка установила, что на станции Жодино уже был оборудован специальный состав для перевозки немецкого подразделения, чтобы оседлать узкоколейку. В состав входили платформы, оборудованные как подвижные укрепленные огневые точки. Их фашисты вымостили железнодорожными шпалами, по краям уложили мешки с песком, а между ними соорудили бойницы и пулеметные гнезда. Пока только не было известно, когда и сколько карателей будет выслано на этих платформах в первую вылазку и как они будут вооружены.

Эти данные были получены поздней ночью. Из Жодино в штаб прибыл наш связной — лейтенант Ромашко. Он доложил, что утром из Жодино немцы выдвинут по узкоколейке около роты — до 100 человек, вооруженных пулеметами, автоматами, винтовками и гранатами.

В засаду было решено выдвинуть нашу первую роту. Все было взвешено и продумано до мелочей. Перед рассветом рота под руководством мужественного и хладнокровного Демина и комиссара Лихтера, погрузив на подводы партизанскую «артиллерию» — 10 тяжелых снарядов, — отправилась к узкоколейке. Третья рота под командованием лейтенанта Фоминкова с целью отвлечения части сил противника выступила на ответвление от автомагистрали шоссе Москва — Вильнюс.

Над деревьями низко неслись сплошные облака. Моросил густой мелкий дождь, часто переходящий в снег. В общем, для партизанской вылазки погода была в самый раз. Походную колонну замыкали медсестра Валя Бондарева и политрук Прочаков.

Рота благополучно прошла Кормшский лес, пересекла поляну и добралась до места засады. Подрывники быстро установили на узкоколейке снаряды, протянув от них подрывные шнуры. За это время остальные замаскировались вдоль насыпи в обледеневшем кустарнике и изготовились к бою. Начинало светать.

Ждать под дождем на холодной расквашенной земле было, конечно, не очень-то приятно. Но вот до партизан донеслось сначала тихое гуденье рельсов, потом из-за макушек деревьев показался черный дым. А вскоре все увидели пыхтевший паровоз. Состав плелся так медленно, что казалось, будто он крадется по рельсам. Перед небольшим деревянным мостом, примерно в двухстах метрах от засады, он остановился. На землю важно сошли два офицера, солдаты с пулеметом и тремя овчарками. На платформах, за мешками с песком, настороженно зашевелились рогатые каски карателей. Из бойниц грозно смотрели стволы пулеметов и винтовок. Сошедшие гитлеровцы нерешительно огляделись по сторонам и трусливо зашагали к небольшому, недавно восстановленному деревянному мосту. Тщательно осмотрев его, они поспешно вернулись и вскарабкались в тамбур паровоза. Вслед за ними впрыгнули и собаки. Тотчас до партизан донеслась команда:

— Форвертс!

Паровоз вздрогнул и не спеша потащился. Демин, руководивший операцией, весь напрягся и решительным жестом подал сигнал подрывникам. Через несколько секунд безотказно сработала наша «артиллерия»: почти одновременно под небольшим составом взорвались все десять снарядов, заложенных в полотно узкоколейки. Взрывы произошли с перекатом, что еще больше увеличило эффект. Для фашистов, успокоенных только что произведенным осмотром моста, это показалось потрясающе внезапным. На землю то тут, то там шлепались в грязь куски шпал, рельсов, мешки с песком, исковерканное оружие, убитые и раненые немцы. Едва стихли взрывы, как раздался дружный и мощный партизанский залп. Со стороны разбросанных, покореженных платформ неслись крики и брань. Но вскоре начали раздаваться и ответные беспорядочные очереди из пулеметов и автоматов. Над головами партизан засвистели пули, с треском разрывавшиеся в ветвях кустарника. Немцы вели огонь разрывными пулями. Уцелевшие фашисты залегли на некоторых платформах и противоположной стороне узкоколейки. Постепенно их огонь становился сильнее и организованнее. Попав в засаду и чуя смертельную опасность, немцы упорно отстреливались. Партизанская рота, хотя и нанесла врагу взрывом большие потери, все же оказалась прижатой к земле из-за выгодного расположения на высоте противника.

— Фойер![16] — с надрывом раздалась команда на узкоколейке, и спустя секунду последовал приказ: — Форвертс!

Через насыпь поползла плотная вражеская цепь. Гитлеровцы дали дружный залп в сторону партизан и с диким криком ринулись в лобовую атаку.

Вскрикнул за кустом один партизан, у березы застонал другой… Перед атакующими взметнулся с земли Василий Лаврухин, дал длинную автоматную очередь по гитлеровцам и, прошитый пулями в грудь, упал на землю. Падали и каратели. Но, не обращая внимания на потери, гитлеровцы наседали. Вот они почти рядом, менее двух десятков метров…