Партизанка, или Как достать начальство

На следующий день меня ждала видеоконференция с финансовым директором из управляющей компании. Его я видела всего один раз в жизни, когда устраивалась на работу, но уже боялась до дрожи.

– Поганый мужик, – кратко резюмировала на мои расспросы Елена Васильевна и скривила лицо.

Глеб Игнатьевич был маленьким лысоватым дядькой средних лет. Не знаю, то ли внешность так повлияла на его характер, то ли работа в бухгалтерии. Как показывала практика, только полные придурки мужского пола могли выжить в бабском коллективе и дослужиться до финансового директора.

– Какая-то совершенно безрадостная картина у вас складывается, – сказал мне с экрана ноутбука Глеб Игнатьевич.

Он сосредоточенно разглядывал распечатку документов. Наверняка, мой многострадальный бюджет.

– Что имеем, – развела я руками, мысленно посылая его на все известные буквы.

Вот ведь достал. Ведь к каждой запятой придирается. Пока Глеб Игнатьевич продолжал изучать документы, в дверь вошли главный агроном с инженером.

– Заняты, Евгения Николаевна? – спросил инженер.

– Да, – напряженно ответила я, хмуро глядя на них.

– Мы подождем?

Я молча кивнула. А что? Пусть послушают, как за их косяки меня распекает финансовый директор. С каменным лицом повернулась к начальнику и понеслось. Он каждую цифру вывернул наизнанку и ядовито комментировал каждый недочет. А под конец прозвучало самое страшное:

– Я надеюсь, сей труд, – он потряс перед экраном распечатку, – не ваше единоличное творчество.

– К-к-конечно, – заикаясь, ответила я.

– То есть, – Глеб Игнатьевич внимательно посмотрел на меня поверх своих жутких очков, – вы хотите сказать, что Василий Михайлович самолично принял участие в разработке данного документа и у вас есть заявки, утвержденные компетентными службами?

Невольно взглянула на агронома и инженера. Они сидели, будто мумии в саркофагах, такие же неподвижные, молчаливые и с оскалившимися улыбочками. Чего это они? Ага, страшно стало. Думают, что спалю контору.

– Разумеется, – поспешно заверила собеседника.

Рядом кто-то облегченно выдохнул.

– Странно, – удивился Глеб Игнатьевич, – выходит, это первый бюджет, который составлен согласно регламенту. Как вам это удалось?

Как, как. Да вот так! Две ночи за компьютером – и вам, глядишь, удастся.

– Глеб Игнатьевич, – включив всё своё обаяние на полную катушку, улыбнулась я, – не сомневайтесь в моих профессиональных способностях.

Рядом кто-то закашлялся.

– Вы первый экономист, который сумел сработаться с Луганским. У него очень своеобразный подход к управлению, – авторитетно поведал финансовый директор.

Перед глазами проплыла картина: Михалыч в объятиях дочки Тамары Сергеевны и открытая бутылка шампанского рядом с ящиком водки. Как его еще все мамаши округи не прибили, своеобразного такого.

– А мне Василий Михайлович показался очень отзывчивым руководителем. Даже любезно предложил своим ноутбуком попользоваться, пока мне не купят, – пропела я, продолжая улыбаться так, что скулы заболели.

Рядом что-то громко упало. Скосила глаза – инженер подбирал с пола номера от трактора.

– Отзывчивый? Любезный? – недоумению Глеба Игнатьевича не было предела. – Ну что же, жду от вас чистовой вариант бюджета со всеми заявками. Разумеется, в оригинале.

– Да-да, – радостно закивала я, как китайский болванчик.

От всей души попрощалась с начальником. С огромным облегчением захлопнула крышку ноутбука и выдохнула:

– В вашем колхозе нужно молоко давать за вредность.

Посмотрела на своих притихших коллег. Вид у них какой-то пришибленный.

– Чем обязана, уважаемые? – каюсь, не удержалась от насмешливого тона.

Мужики одновременно сглотнули. Чуют. Чуют, сволочи, за собой косяк.

– Тут такое дело, Евгения Николаевна, – начал неуверенно агроном, – завскладом на нас жалобу накатал Михалычу. Говорит, солярка сквозь пальцы уходит.

– А при чем здесь я? – откинулась на спинку стула, с интересом изучая собеседников.

– Так это, – замялся он, – вы ж экономист. Проверьте.

Экономист – от слова «экономить». Это как раз про советских экономистов сказано. В те времена они похлеще службы безопасности были. Фанатики. Служу Отечеству на благо колхоза. Мышь и зернышка не утащит. Да только прошли те времена – меня тогда на свете еще не было. В институтах этому не учат.

Склонила голову на бок и задумалась.

– Хорошо, коллеги, – процедила я наконец и полезла в ящик стола.

Мужики несколько мгновений наблюдали, как я роюсь в столе.

– Николавна, что вы там ищете? – осторожно спросил инженер.

– Взятку, – буркнула я, доставая пачку нужных листов.

– Вы! Нам! Взятку!? – ошарашенно воскликнул он.

Посмотрела на него с подозрением. Дурак, что ли?

– Не-а. Вы – мне, – и сунула под нос пачку заявок на бюджет. – Вот как напишете всё по делу, с чувством, с расстановкой, так и будет вам проверка.

Мне кажется, если бы они могли пустить скорбную слезу, то определенно пустили бы ее. Так им было жаль портить бумагу своими каракулями. Но меня не разжалобишь. Я не первый год в колхозе работала, знаю этот потерянный взгляд при виде документов. Ничего, я вас научу родину…тьфу…экономиста уважать.