Партийный билет в нагрудном кармане

Группка испуганных, до состояния скотины гонимой на бойню, леваков прятались в парке. Прижались к забору, загородились ржавым сараем, прячась во мраке, тряслись и ждали. Никто не жаловался, но боялись все. Вил Авен, недоучившийся студент журналист (за неуспеваемость его выгнали с четвёртого курса), исходил кислым потом, особенно мокла мошонка. Длинные волосы обвисли сосульками, усы чёрными дугами спускавшиеся к подбородку серебрились капельками соли, короткий норвежский нос заложило, и он покраснел. Глаза, как всегда, скрывали квадратные чёрные очки. Даже в условиях хозяйничающей в городе ночи, он не изменил своей странной привычке. Никто из товарищей не видел цвета его глаз. Он скрывал их, как особое сокровище. Партийцы шутили, что у него вообще нет глаз, называли кротом. Хоть он и потел и трясся, отступать не собирался.

Генрика Шваб, худенькая, рыжая конопатая зеленоглазка, с маленькой грудью, с широко распахнутыми в постоянном, должно быть врождённом, удивлении глазами смотрящими открыто и, как она предпочитала думать, честно на жизнь. Её пушистые, кудрявые волосы, открывая чистый лоб, отодвигались золотистой линией их гребня наверх, начиная расти высоко, придавая ей вид солнечного одуванчика. Она боялась, но, как-то инстинктивно, словно ей предстояло перепрыгнуть буйное пламя разгоревшегося не на шутку языческого костра. Так она себе всё и представляла. Брачный ритуал ночи любви дохристианской эры, когда свободы было больше, а запретов и контроля меньше. Отец Генрики был священник и в значительной степени её бунт против системы объяснялся этим фактом, и форма протеста обуславливалась данным ей воспитанием. Она училась на геолога (в геологоразведочный институт она тоже поступила против воли отца) и до сих пор смотрела на мир сквозь призму некоторых религиозных представлений. Генрика, в своих суждениях, либо отрицала их и отталкивалась от них, либо неосознанно искала подтверждения неких догматов веры в коммунистической идеологии.

Лора Вайнхоф, почти не испытывала страха. Почти, но не совсем. Её страх можно было назвать крайней степенью волнения, предвкушения того, о чём она давно мечтала, а Эрик нашёл в себе смелость воплотить в жизнь. Борьба стоила жизни. Против зла, за будущее светлое коммунистическое (обязательно коммунистическое, другого она не понимала и не признавала) завтра. Она была сирота. Её приёмные родители типичные буржуа, которых она не любила (потому что они не любили её), привили ей отвращение к стяжательству, накопительству, раз и навсегда заведённому порядку в их семье, где весь смысл существования сводился к одному своему «брюху». Закончив педагогический колледж, она год работала учительницей младших классов. Из школы её уволили, за слишком вольно-фривольное понимание учебной программы, а больше за эпатирующий внешний вид. Дырявые шорты, тяжёлые армейские, всегда расшнурованные ботики и майки с фотографиями Ленина, Сталина, Мао и Че. Да, ещё Лора занималась неприкрытой агитацией старшеклассников, курила с ними, пила пиво, одним словом наводила крамолу. Несколько раз её предупреждали, уговаривали, внушали. Ей легче было уйти, чем изменить принципам свободы, пускай и находившим пока воплощение только в её внешности. На обложке свода правил, по котором она жила, красовалось экстремальное слово – Фанатизм, наиболее полным образом объясняющее все кульбиты её поведения. Брюнетка. Короткая стрижка, чёлка прямая линия, лоб наполовину открыт, затылок, ещё чуть-чуть и можно было говорить, выбрит. Лицо овальное, кожа белая до невозможности, луна, прозрачная до степени свечения изнутри, тем интереснее смотрелся румянец возникающей, в периоды волнения, на её щеках. Глаза чёрные, с таким оттенком, когда зрачок и радужная оболочка становились одним целым. Лора смотрела и неподготовленному человеку, первый раз с нею встречающемуся становилось неуютно. Глаза наркоманки, или демона. Вся из себя тоненькая, с осиной талией, с высокой грудью, пока Лора стояла неподвижно на месте, сидела, со стороны, выглядела изящной, но стоило ей сделать шаг и истинно женский шарм уступал место нахальному, выставленному на показ, образу хулиганистого подростка. Всем видам одежды, она предпочитала джинсы (если не носила драные шорты, тоже джинсовые) и водолазки с неизменной серебреной цепочкой надетой поверх, иногда майки, когда ей было нужно выказать свою позицию, сделать назло. К тому же она курила. Красилась редко, но если и накладывала косметику, то предпочитала украшать веки зелёными тенями с жёлтыми звёздочками на внешних уголках глаз. Получались две кометы с зелёными хвостами, летящими к ямкам висков Лоры. Необычный персонаж. Лора, запоминалась сразу, врезалась в память навсегда, иногда насильно. Всегда активная, инициативная, впереди. Знамя воплоти.