Партиалы

Черт. Спасибо тебе большое, Хару.

Кира медленно встала и вздернула голову:

– Я сама за себя отвечаю. Я знала, чем рискую, когда приняла такое решение.

– Похоже, вы верите в то, что говорите, – заметил доктор Скоузен. – Скажите, Кира, что же вы собирались делать с партиалом? Как вы планировали сохранить все в тайне? Как намеревались предотвратить угрозу новой эпидемии?

– Я вообще не думала везти его в Ист-Мидоу. Это была ваша идея, – Кира замолчала, наблюдая, как Скоузен побагровел от злости. Не слишком ли дерзко прозвучали ее слова? Она посмотрела на партиала: тот бросил на нее мрачный взгляд. Кира старалась не думать о том, как быстро он сможет избавиться от наручников. – Я хотела отрезать ему руку и провести все анализы на месте, – призналась девушка, – с помощью медицинского компьютера, который мы привезли в Бруклин. Никто бы не пострадал, если бы…

– Говорите, никто бы не пострадал? – перебил ее доктор Скоузен. – А как же трое погибших на Манхэттене? И то, что две женщины детородного возраста чудом спаслись от смерти? Вы работаете в родильном отделении и лучше других должны понимать, как нам дорога каждая потенциальная мать.

– Уважаемый доктор Скоузен, – отрезала Кира, чувствуя, как от злости кровь бросилась в лицо, – мы просили обращаться с нами, как со взрослыми, а не как с племенным скотом.

Скоузен осекся. Кира скрипнула зубами, стараясь сохранять самообладание. «Что я делаю?»

– Если вы хотите, чтобы с вами обращались как со взрослой, – вмешалась сенатор Делароза, – потрудитесь выбирать выражения.

– Хорошо.

– Скажите, пожалуйста, для занесения в протокол: какой результат вы рассчитывали получить, исследовав ткани партиала?

Кира покосилась на доктора Скоузена. Интересно, что он им успел рассказать?

– Мы годами изучали РМ, но так и не знаем, как он действует. Ни одно средство, которое, по нашим расчетам, должно было победить вирус, не сработало. Ни одна прививка, которая должна была нас защитить, не справилась с этой задачей. Мы зашли в тупик, нам нужно выбрать новое направление поисков. И я думаю, что, если мы изучим иммунитет партиала – не будем искать случайную мутацию, позволяющую справиться с симптомами, а постараемся понять механизм, благодаря которому они невосприимчивы к вирусу, – тогда мы сможем найти лекарство.

Сенатор Уэйст прищурился.

– И вы не придумали ничего лучше, чем отправиться без подготовки и поддержки в самое сердце вражеской территории?

– Я просила поддержки у доктора Скоузена, – ответила Кира. – И он ясно дал мне понять, что от Сената помощи ждать нечего.

– Я вам объяснил, что так делать нельзя ни в коем случае! – крикнул Скоузен и ударил кулаком по столу.

– Моя подруга беременна, – сказала Кира. – Жена Хару, сестра Джейдена. И если бы мы вас послушались, ее ребенок был бы обречен на смерть, как все дети, которых вы не сумели спасти за эти одиннадцать лет. Я стала врачом не для того, чтобы смотреть, как люди умирают.

– Ваши мотивы достойны уважения, – согласилась сенатор Кесслер, – но вы поступили глупо и опрометчиво. Едва ли вы станете с этим спорить.

Кира взглянула на сенатора и в который раз заметила, до чего они похожи с Зочи. Не внешне, разумеется, а по характеру: казалось, Зочи унаследовала от приемной матери упрямство и пылкий нрав.

– У нас есть законы для таких, как вы, – продолжала Кесслер, – и суды, которые дают идиотским и безрассудным авантюрам должную оценку. По-моему, Сенат зря тратит время на этих преступников: я бы передала их в руки уголовного суда, и дело с концом. Но, с другой стороны… – она указала на партиала. – Раз уж мы собрали заседание, я хотела бы услышать мнение остальных.

– У нас есть законы, – вмешался сенатор Хобб, – но мне кажется, что случай особенный…

Сенатор Кесслер впилась в Киру глазами, девушка встретила ее взгляд с решимостью и достоинством.

– Я предлагаю перенести слушание в уголовный суд, – Кесслер обернулась к Хоббу, – и заняться делами.

– Поддерживаю, – сказал Скоузен.

– А я возражаю, – ответила Делароза. – То, что на Лонг-Айленде, и не где-нибудь, а в самом Ист-Мидоу, оказался партиал, необходимо сохранить в тайне. Мы не можем допустить, чтобы кто-то об этом узнал, тем более следствие. Допросим партиала, а потом решим, как быть с обвиняемыми.

– Поддерживаю, – проговорил Уэйст.

– Не возражаю, – кивнул Хобб.

Кесслер угрюмо молчала. Наконец она кивнула.

Сенатор Хобб жестом велел Кире и Хару сесть, затем обратился к партиалу:

– Что ж, теперь слово за вами. Что вы нам скажете?

Партиал молчал.

– Почему вы оказались на Манхэттене? – спросила Делароза.

Партиал ничего не ответил. Сенатор подождала, потом задала следующий вопрос:

– Ваш вооруженный отряд разбил лагерь в нескольких километрах от нашей границы. С какой целью?

Партиал ухом не повел.

– Почему именно сейчас? – не сдавалась Делароза. – Спустя полгода после кровопролитного восстания? Одиннадцать лет от вас ни слуху ни духу. Так зачем вы вернулись?

– Убейте его, и дело с концом, – предложил сенатор Уэйст. – Его вообще не надо было сюда везти.