Партиалы

До сих пор она не позволяла себе думать о Маркусе; у нее на самом деле просто не было на это времени. Меньше, чем двадцать часов назад она еще сидела в задней части фургона Армии, который вез ее в Ист Мидоу на тайное слушание в Сенате. Прошлой ночью Маркус не пришел к Хочи (да и сама Кира не ходила к нему), а этим утром она отправилась прямиком сюда. Был ли он все еще зол на нее? Она-то уж точно была, но в тоже время она понимала его. Она знала, что он… что? Пытается защитить ее? Но ей не нужна была защита, не тогда, когда она одна пытается хоть что-то сделать. Но был ли он прав на счет РМ, были ли он прав в том, что его нельзя излечить, а они просто расходуют свои жизни на тщетные попытки? Она не могла в такое поверить, она не должна даже думать о подобном. Она найдет исцеление от этой чертовой штуки и это все, что имеет значение. Так почему же она считает, что поняла Маркуса?

Он был напуган и думал, что потеряет ее. Она могла это понять. Она сама была почти на половину убеждена, что погибнет.

Компьютер подал звуковой сигнал и Кира посмотрела на экран. Уровень электролитов в крови Партиала был выше среднего, уровень глюкозы был приближен к диабетическому, а уровень лейкоцитов был так высок, что она не могла не измерить ему температуру, опасаясь инфекции. Температура оказалась 98,6[8] градусов, как и у нее. Может быть, у него такая физиологическая особенность, которая является нормой? Насколько она знала, результаты, указывающие на болезнь у обычного человека, для Партиала были нормой. Она переписала данные в блокнот, помечая аномалии, которые хотела бы просмотреть и изучить чуть позже.

Но наиболее важной частью анализа было то, что она обнаружила после того, как все просмотрела. Там не было ни следа РМ.

Вируса нет. Она восторженно оглянулась: Партиал все еще лежал на столе, молча разглядывая потолок. И по какой-то причине он все еще выглядел угрожающе. Кто-либо другой в таком положении сдался бы, но в этом было что-то такое… напряженные мышцы, боевая готовность в глазах. Все это говорило Кире о том, что мозг его лихорадочно работает.

Но в данный момент все это не имело значения. Кира чуть не рассмеялась — в Партиале не было ни следа РМ, как она и предполагала. Его тело могло уничтожать или вытеснять вирус полностью. И она должна была узнать, как это у него получается.

Она быстро стучала по экрану, пальцы так и порхали по поверхности, пока она вызывала файлы с вирусом. Теперь ей было известно, что Партиалы не являются носителями и ей предстояло выяснить, как вирус появлялся у людей — это инфекция? Было недостаточно просто сказать «они заболевали», она должна была понять, каким образом вирус кочует от человека к человеку и что происходит, когда он в человека попадает — все до молекулярного уровня. Ей нужно изучить сам процесс как у человека, так и у Партиала и понять, чем они отличаются. Она снова вызвала изображение вируса на экран, с желтоватым налетом сферу, который жила у нее в крови. «Ты выглядишь как воздушный шарик», — подумала она, — «но ты убил 99,996 процентов человечества».

Ей нужно сосредоточиться. Какая информация уже есть в файлах? Например, размер: четыреста нанометров. Он огромен. Он определенно достаточно велик, чтобы не пройти через хороший воздушный фильтр. Она взглянула через всю комнату на пластиковый проход за дверью, гадая, какой же установлен там. «Подобная система должна быть способна остановить вирус в четыреста нанометров», — подумала она. Четыреста нанометров и до плода добраться не смогут; ничто такое большое не сможет проникнуть через плацентарный барьер. Это может вполне объяснить тот факт, что дети не заболевают до тех пор, пока не родятся.

Кира помедлила, озадаченная внезапной мыслью. Если вирус достаточно большой, почему же мы не можем оградить новорожденных, содержа их в автономной среде? Они вычищают палату, стерилизуют инструменты, носят защитные респираторы, они делают все возможное и невозможное, но вирус все равно добирается до детей.