Партиалы

Несмотря на то, что Кира ощущала некий дискомфорт, даже эти несколько человек, присутствующих в комнате, не смотрели на нее — они смотрели на Партиала, прикованного в вертикальном положении к металлической платформе в центре комнаты. Он очнулся и его глаза пристально наблюдали за каждым, изучая, ожидая в тишине… Кира не знала чего. Его удерживали кожаные ремни, наручники, цепи и даже канат и проволока. Никто не знал в точности, насколько он силен — количество оков могло быть слишком преувеличено или до нелепости смешно. На всякий случай в комнате присутствовала вооруженная охрана.

— У вас очень интересный состав присяжных, — сказала Изольда, присаживаясь рядом с Кирой и нашептывая ей на ухо. Она кивнула в сторону стола, стоящего в передней части комнаты: — Сенатор Хобб будет справедлив, а с доктором Скоусеном ты уже знакома; на каждом заседании совета он старается оставаться спокойным, но в общем и целом, со всеми этими медицинскими делами, не могу сказать наверняка. Рядом с ним — Кемерон Уейст, о котором я мало чего знаю. Он новый представитель из Армии, дислоцирующейся в Квинсе. Та, что посередине — Марисоль Делароса, председатель Сената, ну а та гарпия, что рядом с ней — мама Хочи, представитель от сельского хозяйства. Понятия не имею, почему она здесь. Я пыталась умаслить их насколько могла, но просто… в любом случае будь осторожна. Они не самые твои ярые поклонники сейчас.

Кира взглянула на доктора Скоусена:

— Я в курсе.

Сенатор Хобб оторвал глаза от Партиала и встал. Он как всегда был великолепен, и почти смущен.

— Это слушание было созвано по двум причинам: дисциплина этих молодых людей и пределение того, что нужно сделать с этим… Партиалом. Сенатор Уейст.

— В качестве военного представителя на этом совете, — сказал Уейст, — начну с наиболее ясного и понятного. Джейден Ван Рейн и Юн Джи Бак, пожалуйста, встаньте. — Джейден с Юн поднялись на ноги. — Вы обвиняетесь в дискредитации военного мундира, невыполнении поставленных задач, разрушении оборонительной системы на Бруклинском мосту, проникновении на вражескую территорию и несанкционированной там деятельности, повлекшей за собой гибель троих солдат. Вам есть, что сказать на данные обвинения?

— Виновен, — сказал Джейден. Его лицо было суровым, без признака каких-либо эмоций. Он смотрел прямо перед собой.

Сентор Уейст посмотрел на Юн:

— Рядовая Бак?

Юн молчала, Кира видела слезы в ее глазах. Та сглотнула и подняла голову, стараясь стоять прямо:

— Виновна.

— Наказание за подобные преступления обычно выносится достаточно суровое, — сказал Уейст, — но Армия решила проявить снисходительность. Вы оба молоды и, честно говоря, мы не можем разбрасываться обученными солдатами. Даже преступниками. — Уейст глянул на Партиала уголком глаз, потом взял лист бумаги. — На военном трибунале, проведенном сегодня утром, было установлено, что Рядовая Юн Джи Бак, соблюдая субординацию, подчинялась приказам старшего офицера, поэтому вина ее непредумышлена. Рядовая Бак, вы вернется со мной в Форт ЛаГуардия, к которому и будете приписаны. Пожалуйста, присаживайтесь.

Юн села и теперь Кире было видно, что та плачет не таясь. Кира подобралась к ней поближе и сжала ее колено.

Уейст посмотрел на Джейдена:

— Лейтенант Ван Рейн. Насколько звание рядовой Бак оправдывает ее деяния, настолько же ваше звание их отягощает. Вы солгали вашим командирам, подвергли опасности гражданских и получили трех убитых солдат. То, что они были добровольцами и соучастниками для нас значения не имеет и не должно ничего значить и для вас — вы были их командиром, а теперь они мертвы.

— Так точно, сэр.

— Настоящим, вы уволены с позором из Армии и передаетесь под стражу для проведения гражданского судопроизводства. Армия рекомендует рассмотреть вопрос о лишении вас свободы и назначении вам исправительных работ, но это уже будет решение суда, а не наше решение. Пожалуйста, присаживайтесь.

Джейден опустился на место. Кира тихонько прошептала:

— Он просто напыщенный болван.

— Он прав, — мягко сказал Джейден, — и он был более, чем справедлив. По всем правилам меня должны были расстрелять.

— Ну, не стоит к этому спешить.

— Спасибо, Сенатор Уейст, — сказал Хобб. — Сейчас мы перейдем к гражданскому слушанию. Рядовая Бак, вы можете быть свободны.

— Спасибо, но я останусь со своими друзьями, — сказала Юн и осталась в своем кресле. Сенатор Хобб помедлил, пожал плечами и продолжил.

— Мистер Гару Сато, пожалуйста, встаньте.

Гару поднялся на ноги.

— Хороший ход со стороны Юн, — тихонько скзала Изольда. — Она показывает свою солидарность с остальными, Сенатор Хобб оценит.

— Сможет ли он повлиять на других?

— Не могу сказать наверняка, — ответила Изольда.

— Гару Сато, — сказал Хобб, — вам двадцать лет, вы самый старший участник группы и единственный взрослый из них. Вам есть, что сказать в свое оправдание?

Глаза Гару были твердыми как сталь:

— Не стоит опекать их, Сенатор.

Кира услышала ропот суда и сдлала все возможное, чтобы не поморщиться. «Гару, кретин, что же ты делаешь? Ты пытаешься повернуть все в свою пользу, а не противоборствовать им».