Партактив в Иудее

В харчевне постоялого двора "Приют караванщика" стоял запах кунжутного масла и жареной баранины. Аппетитные запахи эти привлекали бродяг: нет-нет, да заглядывало в двери очередное мохнатое рыло, поводило носом и, заметив римских легионеров, спешно исчезало. Известно дело, с солдатней только свяжись - или сам кого-нибудь порежешь, или тебя зарежут. Только начни, к полуночи все ночлежки и притоны перетрясут, а к утру с десяток воров и грабителей конечностей недосчитаются. И начнутся неизбежные разборки - кто виноват в случившемся, из-за кого римляне взбесились? Хорошо, если у признанного виноватым будет чем откупиться, а то ведь в клоаке нравы простые - мешок на голову, и учись плавать со связанными руками в ближайшем пруду.

Римляне, обычно избегавшие подобных забегаловок, сегодня заполонили "Приют караванщика", и повара не успевали жарить на вертеле молодых ягнят, а что касается вина - тот тут и вода мало помогала, пифос за пифосом вино уходило в бездонные глотки легионеров.

- Да-а-а, - переговаривались легионеры. - Сегодня Мардук себя превзошел. Новый город - это ладно, бывает, но вот дома чуть ли не в стадию высотой! Это в голову с хорошего бодуна могло только прийти! А подземные колесницы? Которые молниями движутся? Это ж куда у Мардука рассудок должен был деться? Не-ет, квириты, нормальный человек до того никогда не додумается! Как он там говорил? Что мы там первыми преступниками будем, коза ностру организуем?

- Ост-тавь, М-мирон! Т-ты л-лучше вс-вспомни, что он о б-бабах рассказывал! В харчевнях, п-понимаешь, б-будут г-голыми т-танцевать! Т-такое и в лупанариях н-не увидишь! Да разве т-таких п-потом загонишь дома с-сидеть и ш-шерсть п-прясть?

- Чему ты удивляешься, Портвиний? На бабу только цыкни, она тебе в любом виде затанцует! Рабыни, наверное. Из тех, что в наложницы не годятся и для гладиаторских школ не подходят!

- А я т-тебе так с-скажу. Баба на рис-сталище - зрелище отвратительное. Особенно если она с м-мечом или т-тре-зубцем. Не зря же даже п-плебс п-палец вниз загибает, когда б-бабы дерутся!

Луций Сцений гулко захохотал, размахивая обжаренной бараньей ногой.

- Миром они править будут! Фаллос тонок! Империя вечна, квириты! Да здравствует цезарь!

- Аве! - нестройно откликнулись от столов хриплые голоса.

- Мардук этот никакой не предсказатель, а простой шарлатан, - сказал рассудительный и начитанный Публий Сер-вет. - Как он там говорил? Земля, говорит, круглая, и Атлантов, значит, никаких нет. А он вниз заглядывал? Если его послушать, то получается, что эта его терра инкогнита на противоположной от нас стороне. Как же там ее жители ходят? Вниз головой?

Легионеры снова дружно захохотали.

А чего не посмеяться над очевидными нелепостями? Мардук далеко, не услышит. А ведь прав наш Публий! Головастый цивис! Круглая Земля! Мардук, квириты, точно хлебного вина перепил! Трезвому до такого ни за что не додуматься.

- Представляете? - Публий Сервет взял вторую баранью ногу и ловко проиллюстрировал свой рассказ. - Идет тамошняя матроночка, а все ее прелести для обозрения открыты. Ха-ха! Вот бы нашего Тулия Мунилу туда! Хорошо бы он там смотрелся, квириты!

У столов захохотали еще громче. Все знали, что Тулию Муниле было что показать.

Неожиданно к столу протиснулся дюжий легионер в шлеме. Другие шлемы сняли, не воевать шли - выпивать, а этот и на отдыхе был готов, как говорится, к боевым действиям. По внешнему виду было видно, легионеру есть что сказать, а атлетическое сложение воина требовало к нему повышенного внимания.

- Квириты, - сказал воин и выждал, когда вокруг стола затихнут. Бесцеремонно он налил себе в чашу вина из пифоса, стоящего на столе, разумно добавил в него воды, отпил немного, словно испытывая общее терпение. - Не знаю, что там будет через тысячу лет, и подземные колесницы я оставлю на совести этого пьяного дурака, только вот... - Он разорвал наискось тунику, и стоящие у стола легионеры невольно охнули. Рослый легионер был от горла до пупа расписан затейливыми синевато-черными рисунками. Фантастические драконы и змеи соседствовали с фигурками обнаженных женщин, стреляли друг в друга лучники, рубились на мечах гладиаторы, триремы плыли от соска к соску - казалось, что на легионере не было кусочка чистой кожи. На груди, в обрамлении затейливых завитушек, темнела великолепно исполненная голова быка. Бык был как живой, казалось, что глаза его были налиты кровью, а из ноздрей валил дым*.

* Римляне были интеллигентными людьми - все-таки на латыни изъяснялись. Как интеллигенты того времени в отличие современных нам они своей чистой кожи татуировками не портили.

- Вот это да! - восторженно пробормотал молоденький легионер. - Да ты, похоже, прямо из мастерской Гнея Ци-рулиса!

- Вот так, - удовлетворенно сказал рослый легионер. - И не смывается ничем пакость эта! Чем я только не терся, квириты, даже известь негашеную испробовал. Неделю в казарме отлеживался, думал уж, что боги меня приберут. А рисуночки даже не побледнели.