Паршивый отряд. Хроники Новгородского бунта

Вначале встревоженные мужчины были готовы немедленно дать бой вторгшимся без приглашения чужакам, но потом разобравшись в том, что их враги — это молодая женщина и ещё совсем юноша устыдились и оказали вновь прибывшим должное гостеприимство: переодели, накормили и поделились всем необходимым.

Кот, Игнатия знал в рамках профессионального взаимодействия. Тот бывал у него с Эдуардом — заказывал разные вещи, которые Лука производил в своей небольшой мастерской. Ничего плохого об этом парне он вспомнить не мог, но всё-таки, относил себя и этих людей к противоположным идеологическим лагерям.

Игнатий же себя вообще не к какому лагерю не причислял, а отношения с людьми всегда старался выстраивать чёткие и взаимовыгодные. Про Дуняшу Кот только слышал и лично знаком не был.

Михаил отлично знал и Игната, и Дуню в рамках своей профессиональной деятельности. Не близко конечно, но достаточно хорошо.

Для Доры и Порфирия, в свете последних событий, вновь прибывшие были скорее врагами, чем друзьями. Ну или по крайней мере пришельцами из вражеского лагеря. Лично они знакомы не были и Доре даже не приходило на ум, когда они могли бы видится хоть раз.

Но после того, как Игнат подробно рассказал о своих приключениях в последние два дня: про Эдуарда, бегство Флора и расправу над Варенькой, даже сердце Доры, затаившее злобу на всех торговцев и всё связанное с их деятельностью, смягчилось. Она обняла по-сестрински бедную девушку и простила Игнату службу его подлому хозяину.

Когда затянувшийся обед кончился, новых гостей уложили отсыпаться. Доротея увела Порфирия в глубь пещеры для астральных поисков отца, а Михаил с Лукой пошли к выходу покурить. Дождь шёл на убыль и с улицы начинало тянуть послегрозовой свежестью.

— В череде событий я не смог рассказать свой сон как собирался. Послушай, его хотя бы ты он представляет интерес.

— Да, давай я и сам хотел напомнить. — Выпуская облачко дыма сказал Кот.

— Я бы не за что не поверил в достоверность рассказанного тобой. И воспринимал бы то, что ты видел, как гипноз или галлюцинацию, или решил бы, что это дурное наваждении, которому ты подвергся. Мало ли какими способностями обладает Гавриил. Но мой сон заставляет меня в серьёз отнестись к твоему видению. Во сне со мной говорил мой конь. Он сказал, что покажет мне дорогу к месту, которое нас интересует. Я сел на него верхом, и мы поскакали вдоль тонкой золотой нити, тянувшейся из-под его копыт за горизонт. Я не запомнил всей дороги, да и это было не обязательно. Конь обещал провести нас по ней наяву. Главное, что я запомнил это мост, о котором ты говорил. Он был почти чёрный, из воронёной стали, казался бесконечно длинным. Другой его край терялся в тумане, когда мы до него добрались и сделали первые шаги по его гулкой поверхности. Река под ним кипела водоворотами и несла свои воды с такой силой, что голова кружилась, глядя на неё. Перебравшись через мост, мы попали на прекрасную зелёную равнину, упиравшуюся в подножье гор. Из общей гряды выделялась одна приземистая гора. Она стояла немного ближе других заползая на равнину и на её плоской вершине виднелись древние развалины огромного города. Даже эти руины были видны почти от самого моста. Мой конь сказал, что мне надо будет туда добраться. Я проснулся, в общем ничего такого, сон как сон. В нём я наблюдал происходящее словно чуть сверху, со стороны. Как это чаще всего и бывает во снах. Ну вот, как-то так.

Михаил выдохнул густое облако дыма в сырой послегрозовой воздух. Кот пожал плечами.

— Похоже мы стали участниками чего-то необычного, но на мой взгляд интересного. Я бы не хотел струсить и бросить всё сейчас. — Сказал Кот. — Мне кажется я отправлюсь на поиски этого города и дерева жизни даже если мне придётся добираться туда одному.

— Ну я с тобой по крайней мере.

Друзья обнялись и пошли назад в глубь пещеры.

Между мирами

«Если бы я только знал чем всё обернётся! А если бы знал, то что? Прошло столько лет, понимание того, что сделал что-то не так есть, а знание того как можно было поступить иначе нет». — Думал Гавриил пока вода стучала каплями по его шляпе и струями текла вниз. Он казалось не чувствовал неудобства, как будто холодный душ поливающий его с неба, был долгожданен и являлся его собственным заказом.

Бодрой походкой он шлёпал по лужам размышляя о том, что сегодня всё решится. Наконец он встретится со своими преследователями, примет свою судьбу. Плана никакого у него не было, он точно не знал с чем в реальности ему придётся столкнуться, но чувствовал, как потоки зла закручиваются над городом в воронку и шёл туда где была наибольшая его концентрация.