Паршивый отряд. Хроники Новгородского бунта

Когда он открыл глаза костёр тлел ярко-красными углями, а сквозь деревья на него смотрело звёздное весеннее небо с молодой луной. Он подкинул ещё хворосту. Тот сразу занялся, освящая вокруг ярким пламенем кусты и стволы деревьев. «Про учеников ничего не спросил!» — С досадой подумал Годфри. «Но ладно. Если разберусь в городе с этими разбойниками, то и с учениками вопрос решится. Скорее всего, они их держат под стражей, чтобы использовать как разменную монету в переговорах. Рыба гниёт с головы, так и наш город. Надо избавить его от падали. Разберусь с главами заговорщиков, а остальные разбредутся сами собой».

Он отпил из фляжки продолжая внутренний монолог. Сходил к роднику, размялся. Втянул полную грудь ночного, свежего воздуха и отправился к городу легким бегом.

На подходе к Новгородским стенам Годфри уже имел в голове отчётливо сложившийся план: разобраться вначале с Митрофаном, освободить из городской ратуши пленённых там членов городского вече, а потом пусть бьют в набат и собирают народ пока он прогуляется в контору к Флору.

Весь видимый мир скрывала прекрасная пелена ночного мрака. Годфри почувствовал, что Ночь рядом, когда бесшумно подходил к зданию городского вече. Охрана на входе не успела заметить его, как заснула крепким сном повалившись на землю. Внутри, истошные женские крики из зала собрания и матерная ругань солдатни, вызвали на его лице страшную гримасу. Он мысленно обратился к своему союзнику и тот показал ему что творится в тёмных уголках здания. На свету Ночь не видел. Ярко освящённые факелами участки выглядели для него белыми пятнами. Годфри про себя выругался, увидев происходящее в зале веча. Но приятным было то, что почти вся стража была там. Кроме Митрофана, сидящего в сильном подпитие в комнате на втором этаже. Капитан стражи был настолько беззащитен, что Годфри даже расстроился.

Митрофан был неплохим воином, да и служакой нормальным. Годфри, несмотря на всю ограниченность этого человека, не испытывал к нему раньше, злобы или неприязни. Он всегда понимал, что Митрофана надо держать покрепче в узде, иначе ему сорвёт крышу. Правда предательства от него не ожидал, а теперь, после того, как он обнаружил свою подноготную, Годфри скорее испытывал к нему жалость, как к глупому животному, одуревшему от собственной безнаказанности. Но для предателя во все времена был один конец и Годфри традицию менять не хотел. Единственное, что он пообещал себе, это то, что не убьёт его внезапно, сидящем в кресле, а позволит прежде встать и достать оружие, чтобы принять смерть, как подобает мужчине.

Дверь не была заперта. Это удивило Годфри. Он спокойно отворил её и зашёл. Но по настоящему странным было то, что Митрофан, по всей видимости, ждал его.

— А, это ты? — Сказал он. — Я знал, что ты сегодня придёшь. Не стал запирать дверь.

— Достань меч и встреть смерть, как подобает!

— У нас же есть минута?

— Твои люди внизу творят такое, что времени медлить у меня нет.

— У нас у всех снесло крышу. Я не знаю почему это так случилось. И не хочу не на кого сваливать вину за то, что сделал. Единственное я хочу, чтобы ты знал, когда всё начиналось я действительно хотел, как лучше.

— Хватит нести чушь. Ты не мог не понимать, что делал, когда предательски расправлялся с моими учениками. И если ты сейчас же не встанешь моё терпение кончится, и я прирежу тебя как свинью.

— Я собственно всё сказал. Но я имел в виду тот период времени, когда действительно всё только начиналось, когда я поверил Флору, а не когда кровь и алкоголь помутили наш разум.

Он медленно встал, принял боевую стойку пока говорил последнюю фразу. Вздохнул полной грудью и взялся за рукоять меча.

Годфри позволил ему полностью обнажить оружие, а потом вынул свой меч и взмахнул им так быстро, что Митрофан не успел даже моргнуть, как его голова стукнулась о доски пола с грохотом упавшего полена. Годфри не медлил и не раздумывал. Он взял свой трофей за волосы и пошёл в низ.

Сильным ударом ноги выбил входную дверь в залу собрания, так что два стражника караулившие её изнутри, отлетели в стороны. Высоко поднял голову Митрофана, сочащуюся ещё кровью и громко, перебивая другой шум, сказал:

— Пришёл конец беззаконию и предателям!

В свете горевших у входа фонарей Годфри был хорошо виден. Поэтому его появление стало очевидным для всех. Началось крысиное копошение. Почувствовавшие близкий конец и оказавшиеся морально не готовыми к сопротивлению такого уровня, стражники расползались по углам. Кто на четвереньках, кто спотыкаясь, бегом. Хватали оружие, бросали его. Разрасталась паника. В глаза бросилось несколько прибитых гвоздями и привязанных к стенам, замученных людей. «Видимо пытались напугать и пресечь попытки сопротивления. Мрази». — Подумал Годфри.