Пароль «Аврора»

Люди при взрыве не погибнут – разве что случайно, кто-то, оказавшийся рядом – об этом парень, если он действительно таков, каким его описывают ребята, вероятно, подумал в первую очередь. А уж в какое тихое, благостное создание превратится Толян, лишившись главного козыря, Герман и думать боялся, чтобы не сглазить. Если бы Кириллу удалось осуществить задуманное, это в корне поменяло бы расстановку сил во всей Цепи, Герман о подобном и мечтать не смел…

– Ладно, – решил он. – Завтра в Бункер поеду. Попробую придумать, как реактивы выцепить.

Адапты переглянулись.

– Прямо сам поедешь? – уточнил Рэд.

– А что? Думаешь, дорогу не найду?

– До Бункера – найдешь. А дальше что?

– Дальше попробую с Григорием договориться. Бункерный ваш пишет, что он может помочь.

Письмо Кирилла заканчивалось словами: «Пропуски в хранилище есть у Сергея Евгеньевича, Вадима Александровича, Елены Викторовны и Григория Алексеевича. Ориентироваться в хранилище могут помочь Григорий Алексеевич или Даша. В Дашке я уверен. Григорий Алексеевич – не знаю».

– Он пишет – «не знаю», – напомнил Рэд. А если откажет доктор? Если Ваде тебя сдаст?

– Не сдаст.

– Точно?

Герман задумался.

Гриша – хороший человек. Но как поведет себя, оказавшись перед выбором – помочь им с Кириллом или поступить «правильно», доложив о происходящем Вадиму, – предсказать с уверенностью Герман не мог.

Военный все-таки, черт его знает, что в башку ударит по части «нарушения дисциплины»…

Рэд сомнения командира уловил. Напомнил:

– Тут наверняка надо действовать. Спалишься, так второго шанса не будет… Пусть лучше Жека идет. Он-то точно почует, можно доктору доверять или нет. Тем более, что бункерный еще про девку пишет – если с доктором не срастется.

– Девка – это хорошо, – обрадовался Джек, – это я могу!

Герман обреченно вздохнул.

Любвеобильность питомца аукалась ему не раз и не десять, из соседей только ленивый с тех пор, как смазливый негодник вступил в пубертат – а созревали адапты рано, по наблюдениям Германа, строение и физиологию взрослых людей обретали уже годам к тринадцати, – не докладывал об очередном сеансе обольщения. Из пролитых по ветреному красавцу слез могла бы составиться небольшая речка. Герман поначалу злился, потом рукой махнул.

«Не хотела бы – так не дала бы, – привык он рявкать в ответ на жалобы соседей. – Никого ж не насиловал! Так или нет?» И жалобщики грустно смолкали, поскольку возразить было нечего.

– Ты там смотри у меня, – пригрозил Джеку Герман. – Метлой мети, сколько влезет, а хрен чтоб на привязи держал! Эта принцесса тебе – небось, не Дунька с мыльного завода… И вообще, сперва Григория прощупай. Может, с ним срастется.

– Есть, – ухмыльнувшись, козырнул Джек.

Вернувшись из Бункера, доложил, что «с доктором каши не сваришь».

– Молодой был – орел был, – пояснил он. – А сейчас закис хуже плесени, шибко осторожный. Пропалит он нас, к бабке не ходи.

– А девчонка?

– Вот она – что надо. – Джек предъявил наполненный реактивами рюкзак. – Правильно бункерный сказал. Дохлая – не понять, в чем душа держится, но молодец. Сперва-то заочковала, я уж давить не стал. А потом сама прискакала. Днем, когда ихние заснули все.

Герман хмурился. Он все-таки больше рассчитывал на помощь Григория.

– В следующий раз пусть Лара в Бункер идет, – распорядился он. – Если эта барышня на одни твои прекрасные глаза повелась, в другой раз и взбрыкнуть может. Бабы – народ непостоянный.

Глава 15

Дом. 64 дня после возвращения. Лара

– Ты тут? – Лара заглянула к Джеку в комнату. – Вернулся?

– Не, еще в завалах, – отозвались из-за дверцы шкафа. – Завтра приходи.

– Да ну тебя.

Лара, войдя, потрогала печку – горячая, хоть сегодня не поленился протопить. Открыла дверцу, сгребла в горку дотлевающие угли. Села на Люкову кровать – та стояла напротив печки, Люк любил тепло.

Почти половину комнаты занимали спортивные маты у дальней стены. Между полом и потолком висела боксерская груша. Стены были украшены выцветшими постерами, над каждой из трех кроватей – своя, любовно подобранная коллекция.

Раньше они жили тут втроем: Джек, Люк и Гарри. Боролись на матах, молотили по груше, развешивали постеры. Зимой препирались, кому идти за дровами и топить печку. Одежду аккуратист Гарри складывал в шкаф, а Джек с Люком наваливали на спинки кроватей, доводя тем самым Гарри до белого каления. Примерно раз в месяц лучнику удавалось заставить друзей разобрать барахло, после чего вороха на спинках начинали накапливаться заново.

Теперь Жека остался в комнате один. Никого к себе не приглашал и сам ни к кому в соседи не напрашивался.

Лара посмотрела на спинку его кровати – пусто. Вещи Жека убрал.

«Наверное, все мы такие, – мелькнула дурная мысль, – если вдруг Олеська…» Лара зажмурилась и помотала головой. Нельзя про такое думать, беду накаркаешь.

Окликнула:

– Одевайся, я не смотрю.

– А то не видала ты там чего-то. – На дверце шкафа повисло полотенце, босые ступни, выглядывающие из-под дверцы, перетоптались – Джек одевался.

Вышел, в джинсах и малиновой футболке с силуэтом извивающейся стриптизерши на груди.