Читаем Пародия полностью

Пародия

Мы с тобой сплетемся в забытьи

Я увижу волны, блеск, зари.

Рыб морских чуть дышащие жабры.

Хочу быть смелым, хочу быть храбрым,Любви примеры иной явить.Хочу лобзать я у женщин жабры,С тигрицей хищной блаженство пить.Люблю протяжность я ласк суккуба,К объятьям юных колдуний слаб.Давайте мертвых! К ним страсть сугуба!Химер нотр-дамских и черных жаб!Мне опостыли тела людские —Хочу русалок из бездн морских…О, прячьте кошек! Я весь стихия!..Я сам не властен в страстях своих!..<emphasis>Авель</emphasis>(1876–1936)<empty-line></empty-line>Валерий БРЮСОВЖизнь«О братья: человек! бацилла! тигр! гвоздика!О Ломоносовых и Тредьяковских хор!О Мерзляков, писавший столь же дико,Как я сейчас — себе наперекор!И людям невдомек: из-за каких укусовИм позавидовал поэт Валерий Брюсов?Даниил РАТГАУЗБез четверти в семь я ее полюбил,А в семь, под мелодию весел,В гондоле я с нею реку бороздилИ в семь с половиною бросил.Без четверти в восемь другую узнал,И в восемь мы были в гондоле.Я тут же стихи ей о том написал,Что я не люблю ее боле.А в девять я письма застал на столе —Упреки рабынь недовольных…Как мало, однако, мужчин на землеИ женщин как много гондольных!Александр РОСЛАВЛЕВМетла вековКуплю метлу рубля за полтора —Метлу веков, огромное метлище! —Ее купить давно, давно пора.Приду туда, где все равны и нищи,Где рай нагих и плотская игра,И вымету там все как можно чище.И сонмы тел бичующей метлойЯ выгоню из бань мужских и женскихИ увлеку на площадь за собой.Составлю речь из Брюсовых, КаменскихИ крикну всем: «Позор вам вековойОт портерной до пирамид вселенских!»Не убоюсь притом городовых —Вокруг меня сомкнется цепь живая,И буду я, метлою помавая,Глаголом жечь сердца людей нагих.Потом с метлой полуторарублевойПойду домой — за дерзостию новой.Лидия ЗИНОВЬЕВА-АННИБАЛЭлектричество<emphasis>(Сборник «Белые ночи»)</emphasis>

На этот раз я решила пить кофе в столовом вагоне.

Узывчивый, но не улыбчивый лакей с полным животом и пустым взглядом принес мне кофе. Это было кстати, ибо мое бестелесное тело уже умирало в тускленьких и остреньких ознобах.

Возле меня уселась высокая сиреневая немка с приятно опухшим от оргиазма лицом.

— Бутылку коньяку три звездочки! — сказала она скрипучим, словно непричесанным голосом кастрата.

— Но почему коньяк, а не кофе, раз я пью кофе? — себе самой возразила недоуменно она.

— Когда я пью кофе, — сейчас же пояснила она проникновенно и грустно, — у меня болит живот и разыгрывается геморрой.

Опухшая, вся приятно лазоревая от синяков, немка встала и мягко и плавно выкатилась из вагона.

Но, братья мои во Дионисе, какое лам дело до немки? И какое дело до нее мне?

Сухо и четко разрядив в вагоне несколько электрических разрядиков, я вышла оттуда, из предосторожности даже не допив оставшийся в бутылке коньяк.

<emphasis>Петр Пильский</emphasis>(1879–1942)<empty-line></empty-line>Лев ТОЛСТОЙЦарствие Божие не в конституции

Перейти на страницу: