Парный танец

- Потрясающе. И я бы положил жизнь, разыскивая этого человека, чтобы плеснуть в него прокисшим Шато Марго. Блеск, - Люциус остановился и обернулся к нему. - Гарри, эти люди и есть лицо хозяина заведения; они должны быть готовы принимать и претензии посетителей - если уж их вертеп работает кое-как!

- Предъявить претензии и смешать с дерьмом - не одно и то же! - Гарри завёлся. - Чёрт, Люциус… Она же девушка. Это просто… не по-мужски!

Тут у Люциуса сделалось такое лицо, что он осёкся: кажется, хватил лишнего. Но он был прав! То, что произошло в кафе, было образцом самого безобразного способа унижения - неторопливого, изысканно вежливого; неудивительно, что девчонка расплакалась. В чём-то, конечно, и Люциус был прав, но Гарри твёрдо знал, что так поступать нельзя.

Они стояли и таращились друг на друга - не мигая, словно два кота. Неизвестно, чем бы всё закончилось, но откуда-то сбоку раздалось зазывное:

- Цветочки, цветочки! А вот кому цветочков!

Люциус нашёл глазами источник неуместного шума и вдруг позвал:

- Подите-ка сюда, мадам!

К ним подкатилась маленькая сдобная цветочница с корзиной великолепных жёлтых ирисов.

- Желаете цветочков, любезный сэр?

- Желаю, чтобы вы отнесли этот вульгарный сноп в «Ла-Манш», - Люциус небрежно швырнул ей галеон. - Знаете, где?

- Кафе на углу, - понятливо кивнула цветочница, пряча монету в нагрудный карман. - А кому передать?

- Скажете: для мисс Плаксивой Официантки, - ехидно припечатал Люциус.

- Хорошо.

- Мэм, - вмешался Гарри, шаря в карманах. - Для официантки Глэдис.

- Хорошо, - цветочница, не смущаясь, приняла и второй галеон и бодро попылила по направлению к кафе, успев напоследок одарить их взглядом, в котором ясно читалось: «Ох уж эти мне богатые идиоты».

- Ты видел? Нас осуждают! - притворно возмутился Гарри. - Боюсь, что сервис опять не на высоте.

- Боюсь, что так.

Они переглянулись, фыркнули и рассмеялись. Ставшая уже традиционной послеобеденная прогулка продолжалась в молчании, но теперь оно было даже уютным. На перекрёстке, как всегда, остановились.

- Зайдёшь? - спросил Гарри. Люциус шагнул ближе, обнял, и они аппарировали на Гриммо.

* * *

- А, и ты здесь, чума с крыльями, - так поприветствовал Люциус засевшую в гостиной Элоизу.

- Что-то ты сегодня нелюбезен с дамами, - поддразнил Гарри.

Люциус не ответил, протягивая руку. Элоиза распушила перья и воинственно щёлкнула клювом.

- Попробуй только, - предупредил он, принимая вмиг присмиревшую птицу на локоть и вглядываясь в неукротимые жёлтые глаза. - Я удивлялся, почему она так дёшево стоит, а надо было, пожалуй, требовать с торговца доплату.

- Не всё так плохо, - Гарри добыл из бара бокалы и плеснул в них коньяка. - Мы поладили.

- О, ну конечно. По состоянию твоих ушей сразу ясно, кто в доме хозяин. Вернее, хозяйка.

- А тебя волнует их состояние? - Гарри, улыбаясь, подошёл ближе.

- Само собой, - невозмутимо ответил Люциус. - Не великое, знаешь ли, удовольствие: целовать поклёванные кем-то уши. Свободна, нечисть, - это Элоизе.

Беседа приняла интересный оборот, а Гарри ещё не задал один важный для него вопрос. Он сунул Люциусу бокал и решился:

- Я хотел спросить насчёт твоей… насчёт Н… насчёт мадам Малфой.

- О, - Люциус пригубил коньяк, посмаковал и довольно прищурился. - И что именно?

Можно подумать, он не понимает. Гарри было жутко не по себе - ещё никогда не приходилось вести подобных разговоров, но он не сдавался.

- То… То, что мы делаем, это ведь… нехорошо по отношению к ней?

Н-да, лексика на уровне восьмилетнего ребёнка. Но зато всё понятно. Гарри ждал. Люциус покатал в ладонях бокал, принюхался к согретому коньяку и сделал ещё один маленький дегустаторский глоток.

- Я бесконечно ценю и уважаю Нарциссу, - сказал он наконец.

Конечно, конечно.

- Я… - тут Люциус запнулся и зачем-то заглянул в бокал. - Я был бы последним, кто захочет причинить ей боль, - он одним глотком прикончил коньяк и чуть поморщился. - И я точно знаю, что наши с тобой… что то, что мы делаем, её не огорчит. Не больше, чем всегда.

- Чем всегда??

- Мы давно уже независимы друг от друга в интимном плане.

- В смысле? - Гарри казалось, что они говорят на разных языках.

- В смысле, у каждого из нас свои любовники, мы знаем об этом и ничего не имеем против, - чуть раздражённо пояснил Люциус. - Так понятно?

- О. Вполне.

Действительно, куда уж проще.

- Но почему же вы тогда не разведётесь? - ляпнул Гарри. У него не укладывалось в голове, что каждый из супругов спит где-то на стороне, и они не видят в этом ничего особенного.

Люциус закатил глаза.

- Если следовать твоей логике, люди женятся и живут вместе исключительно из-за секса, а когда его нет, то брак обречён. Так? А где же хвалёный гриффиндорский идеализм? Я поражён до глубины души! - язвительность, разлитая в голосе, зашкаливала.

- Э-э… Да нет, просто это, ну… Ну вообще, да. В смысле, я понял.

- Неужели?

- Ага. Понял, но не представляю. Уж извини, - Гарри развёл руками, чуть не расплескав позабытый коньяк.

- Ничего, - Люциус усмехнулся и кивнул на его бокал. - Почему ты не пьёшь?

- А? Да я, вообще-то, не люблю коньяк, - признался Гарри, улыбаясь.