Парный танец

– Горячий бульон, чай, – перечислила первое, что пришло в голову, чем можно согреться.

– Хорошо. Я сейчас.

Я закусила губу и выдержала его уход, уже готовая к ледяному кому, что ширился в груди с удалением Марра от меня. Сразу накатила слабость, но я все же сделала свои дела, чтобы еще раз не позориться.

Ситуация мне категорически не нравилась. Я же не детеныш кенгуру, чтобы постоянно висеть на барсе! Прекрасно помнила слова Эвелины о том, что ей было особенно плохо в последние дни перед ритуалом, но одно дело находиться в объятиях любимого мужчины, а совсем иной расклад – фактически в руках своего убийцы. Как-то трудно забыть, по чьей вине я страдаю. Льнуть к тому, кто пренебрег моим мнением и поспешил привязать к себе, а теперь вгоняет в гроб, – увольте!

Нормы приличия не позволили мне дожидаться мужчину на толчке, и я сползла на теплый пол. Но все равно, когда вернулся барс, дрожала от холода, обхватив себя руками. Глубоко внутри стало подниматься отчаяние от своей слабости.

– Упала? – кинулся он ко мне.

– Нет, сама села. Почему мне так холодно? – отбивая зубами дробь, спросила я и стерпела, когда Хант взял меня на руки. Наплевав на все, сама обняла его за шею и прижалась в попытке согреться. Самое обидное, что от его близости становилось легче. Это форменное издевательство какое-то!

– Обними меня ногами. Станет легче, – произнес Хант. Я подчинилась и повисла на нем, как обезьянка на любимом дереве.

Действительно стало легче. Вот только лишь физически, а не морально. Уткнувшись в мужскую шею, испытала искушение покусать виновника всех бед. И такое сильное желание… Совсем не свойственное мне.

– Почему мне хочется вас укусить? – напряженно спросила барса, уже водя губами по его шее.

Мужчина застыл, превратившись в соляной столб. Напряженный до предела, буквально окаменел.

– Это отголоски желания моего шатха, – ответил низким голосом, и столько в нем было затаенного ожидания… – Он сейчас делится с тобой энергией.

Отголоски?! Зашибись! А мне до боли хочется прикусить ему шею, оставив отпечаток зубов.

– З-з-зачем ему это? – борясь с собой, задала вопрос. Приятный аромат мужской кожи дурманил голову.

– Шатх хочет, чтобы ты признала его своим. Оставила свою метку.

– А вы чего хотите?

– Эл-л-я… – на выдохе произнес Хант, и я пришла в себя, отвернувшись от искушающей меня шеи.

– Не хочу знать ответ, – спешно сказала ему. – Угомоните своего зверя!

– Трус-с-сишка! – Хант уткнулся лицом мне в волосы и с удивительными нотками нежности добавил: – Маленькая моя…

Эти слова задели что-то внутри, растревожили. Взглянув прямо в лицо, спросила:

– Маленькая? А как называют тех, кто пристает к маленьким?

– В нашем случае – супруг, – барс был непробиваем, – который даже поцеловать жену не может так, как хочется, боясь напугать своими желаниями.

И взгляд такой голодный на мои губы, которые вмиг пересохли от столь пристального внимания, и синие глаза смотрят с пугающей откровенностью.

Отбросила прочь неуместное любопытство по поводу его желаний и спросила о другом:

– Вы так и не ответили, почему я мерзну.

Барс отмер и понес меня в гостиную, по пути объясняя:

– Помимо ауры у человека есть энергетические точки. Энергию для жизни вы получаете не только от еды, но и из окружающей среды. – Да, я слышала краем уха о чакрах, и новостью для меня его слова не стали. – Сейчас эта связь нарушена. Ты ослаблена и теряешь энергию без возможности ее восполнения, это отражается на внутренних органах. Я делюсь ею с тобой, латая энергетические дыры и давая возможность твоему организму жить.

– Чисто гипотетически: если не идти в храм, то при условии постоянного нахождения рядом с вами в шатхе нет нужды?

На меня бросили быстрый взгляд.

– Нет, это временная мера. Даже сейчас ты не получаешь необходимого объема, и если тянуть, работа всех внутренних органов постепенно будет нарушена, а это верная смерть. Шатха же закольцует твою энергию, восполнив своей, и даст возможность жить.

– Получается, они как паразиты, которые проникают в людей, когда те ослаблены.

– Эля, все не так!

Не понравились мои слова барсу…

– Почему же тогда они не могут подселяться к здоровому человеку?

– Каждое живое существо имеет свою ауру, внутреннюю защиту, и чужеродной энергии сквозь нее не проникнуть. Кратковременно взаимодействовать могут, но человек живой, он может усвоить чужую энергию, если она ему подходит, и имеет возможность восполнить свою, а шатхи нет, и их сущности, энергетически истончаясь, гибли бы.

– Все равно паразиты. Эвелина была вегетарианкой до ритуала, а теперь полюбила мясо. Шатха изменила ее вкусовые пристрастия, подстраивая под себя.

– Эля, думай, что говоришь. Сейчас один так называемый паразит делится с тобой своей энергией, – уязвленно проговорил Хант. – Для нашего народа шатхи священны и почитаемы, и меня оскорбляет такое твое отношение к ним.

Мы как раз подошли к накрытому столу, и я разжала ноги, сползая по его телу на пол.