Парни в гетрах

– На этом самом месте, – умиленно вздохнул он, – пятьдесят лет назад, тридцать первого июля… А, черт!

Последние слова были вызваны тем, что наконец хлынул дождь, густой, как душ. Дядя и племянник прыгнули на крыльцо и встали под навес, откуда и переглядывались с серым попугаем.

Висел попугай в клетке, она стояла на окне, но важно не это; важно то, что дождь ухитрялся брызгать сбоку. Когда Мартышка поднял воротник и вжался в дверь, она отворилась. Поскольку на пороге стояла служанка, он вывел, что дядя нажал на звонок. Заметим, что она была в макинтоше. Лорд Икенхем смущенно улыбнулся.

– Добрый день, – сказал он.

Она с этим согласилась.

– Это «Кедры», если не ошибаюсь?

Она согласилась и с этим.

– Хозяева дома?

Тут она сказала: «Нет».

– А? Ничего, ничего, – утешил ее лорд Икенхем. – Я пришел, чтобы подстричь коготки попугаю. Мой ассистент, мистер Уолкиншоу. Дает наркоз, – и он указал для ясности на Мартышку.

– Из ветеринарной лечебницы?

– Вы угадали.

– А мне никто не сказал.

– Скрывают? – посочувствовал граф. – Нехорошо, нехорошо.

С этими словами он направился в гостиную. Мартышка шел за ним, служанка – за Мартышкой.

– Что ж, – сказала она, – я пойду. У меня выходной.

– Идите, идите, – сердечно откликнулся граф, – мы все приберем.

Когда она удалилась, он зажег газовый камин и пододвинул к нему кресло.

– Ну вот, мой друг, – сказал он, – немного такта, немного выдумки – и мы в тепле и холе. Со мной не пропадешь.

– Нельзя же тут сидеть! – сказал Мартышка.

Лорд Икенхем удивился:

– Нельзя? Ты считаешь, лучше идти под дождь? Все гораздо сложнее. Утром, еще дома, мы с твоей тетей поспорили. Она полагала, что погода обманчива, и пыталась всучить мне шарф. Победил, конечно, я. Теперь представь себе, что будет, если я простужусь. В следующий раз мне дадут набрюшник и респиратор. Нет! Я останусь здесь, у камина. Не знал, что газ так согревает. Я даже вспотел.

Вспотел и Мартышка. Он изучал право и, хотя изучил не все, полагал, что врываться в чужие дома преступно и подсудно. Кроме юридической стороны, была и нравственная: он отличался особой щепетильностью, пекся о приличиях (т. наз. «comme il faut»), а потому – потел, кусая губы.

– А вдруг хозяин вернется? – спросил он. Только он это произнес, в дверь позвонили.

– Вот видишь!

– Не говори так, дорогой, – упрекнул его граф. – Эти слова любит твоя тетя. Зачем волноваться? Ну, кто-то зашел. У хозяина есть ключ. Выгляни в окно, кто там.

Мартышка осторожно выглянул:

– Розовый тип.

– Какого оттенка?

– Малиноватого.

– Прекрасно. Это не хозяин. В таких домах живут люди, изнуренные работой в конторе. Пойди спроси его, чего он хочет.

– Лучше ты пойди.

– Пойдем вместе, – предложил граф.

Они открыли дверь и увидели молодого человека, спереди – розового, сзади – мокрого.

– Простите, – сказал гость, – дома мистер Роддис?

– Нет, – отвечал Мартышка.

– Да, – отвечал его дядя. – Вечно ты шутишь! Прошу, прошу! Мой сын Дуглас.

– Робинсон…

– Простите, я – Роддис.

– Это я Робинсон.

– Ах, вы! Теперь все ясно. Очень рад. Заходите, разувайтесь. Они пошли в гостиную. Лорд Икенхем развлекал гостя беседой, Мартышка пыхтел от горя. Ему не хотелось быть ни птичьим анестезиологом, ни Роддисом-младшим. А главное – он видел, что дядю понесло.

В гостиной, стоя на одной ноге, гость спросил:

– Джулии нету?

– Нету? – обратился граф к Мартышке.

– Нету, – ответил тот.

– Ее нет, – перевел граф.

– Она прислала телеграмму, – объяснил гость, вставая на другую ногу. – Едет к вам. Что-то у них случилось.

– Да-да, – подтвердил лорд Икенхем.

– Ваша племянница… или вашей жены?

– Не важно. У нас все общее.

– …хочет за меня выйти.

– Это хорошо.

– А они не разрешают.

– Кто именно?

– Родители. И дядя Чарли, и дядя Генри. Я для них плох.

– Действительно, нравственность младших поколений…

– Нет, я чином не взял. Они гордые.

– Да? Странно. Разве они графы?

– Ну что вы!

– Тогда какая может быть гордость? Вот графы – другое дело. Встретишь графа…

– Потом, я поссорился с ее папашей. Слово за слово, и я его назвал… Ой!

Гость отпрыгнул от окна, перепугав нежного Мартышку, который не ждал таких движений.

– Идут!

– Вы не хотите их видеть?

– Не хочу.

– Прячьтесь за диван.

Взвесив этот совет, гость исчез. Звонок надрывался. Граф и его племянник снова вышли в переднюю. Чуткий наблюдатель заметил бы, что племянник дрожит.

– Ты их впустишь? – спросил он.

– Конечно! – отвечал дядя. – Роддисы гостеприимны. Однако с ними лучше вернуться к прежней версии. Точнее, ты к ней вернешься. Видимо, они знают, есть ли у них молодой родственник по имени Дуглас. Итак, ты – ветеринар. Иди к клетке, смотри на птицу. Постукивай палочкой по зубам. Йодоформом пахнуть не можешь? Жаль, это было бы картинно.

Мартышка подошел к попугаю и смотрел на него, когда вошли неприветливая женщина, обычный мужчина и прелестная девушка.