Парламент дураков

— О si fas dicere [34]. Нагой пришла она в этот город, нагой она его и покинет, если только не придется ей каяться, обернувшись с головы до ног в белые одежды, как она того заслуживает. Ее муж женился на ней из любви, но ей неведомо, что это такое, и вряд ли ему удастся научить ее этому. Ее главное желание — щеголять наравне с самыми красивыми и развлекаться в обществе самых шумных и веселых. Она хочет, чтобы ей поклонялись, как императрице, и чтобы служили ей, как герцогине. Она завидует всем, кто выше по положению, и не доверяется никому, кроме таких же беспутных, как сама. Ни одна модная вещица не может ускользнуть от ее внимания, ни одно любопытное зрелище не должно остаться ею не замеченным. Ни единой безделицы, о которой только она услышит, не может она пропустить. Покупать она будет лишь самое дорогое, наряжаться — только в причудливое и изысканное, вкушать — лишь наилучшее. Ее муж, честный человек, дома становится игрушкой в ее руках, а на людях — шутом и посмешищем для ее товарок, таких же, как она, попрыгуний. И они забавляются, показывая на него пальцем. А сам он страшится ее пуще смерти. Днем он боится к ней приблизиться, потому что она всегда готова обмануть, ночью же не хочет возлечь с ней, потому что не верит ее ласкам. Он не в силах ее прокормить, так она переборчива в еде, не в силах ее одеть, так дорого обходятся ее наряды. Он не умеет угодить ей ни словами, потому что она очень придирчива, ни делом, потому что она чересчур избалованна. Если он хочет добрым советом наставить ее на правильный путь, она отговаривается тем, что не разумеет его ученых речей. Если он шутит и подтрунивает над ее выходками, то он насмешник и задира. Если он не дает ей денег, то она способна вырвать их у него любыми клятвами, любой ценой, хотя бы ей за то грозила виселица. Если он не пускает ее за порог, то весьма возможно, что, когда он сам в следующий раз отправится из дому, его арестуют на улице за неуплату какого-нибудь долга, в который она влезла без его ведома. Одним словом, она — несчастье для мужа, позор своих детей, повод для сплетен, скандалов и дрязг. Вот она какая — балованная, непутевая красивая жена.

Речь Фидо, обращенная к неверной жене, в которой он обличает ее отвратительные привычки, а также предсказывает судьбу

— Если бы дух твой был столь же прекрасен, как и тело, ты была бы достойна всяких похвал. Твое дурное поведение, однако, способно погубить твою красоту, а я не могу питать к тебе ничего, кроме презрения. Разве не ты приносила торжественные клятвы в верности и послушании своему мужу, которые сама же вероломно нарушила? Разве не ты сама допустила, чтобы запретный плод сорвался с дерева, за что и была изгнана из рая, дабы вкусить в полной мере невзгоды и тяготы мирской жизни? Если ты способна дурачить и обманывать своего мужа, притворяясь скромницей, настаивать на своей невинности, ты можешь лишить его всех достоинств, высмеять его при всяком удобном случае, оскорблять за его спиной, и все это — ничуть не стыдясь. Если же ты полагаешь, что такое поведение допустимо, значит, ты сама — порождение греха. Но есть око, которое наблюдает за тобой, как глубоко бы ты ни пряталась в укрытиях, есть ухо, которое слышит каждое твое слово, пусть и произнесенное самым тихим шепотом. Есть сердце, которое видит тебя насквозь, на какие бы хитрые увертки ты ни пускалась. И от этого сердца ты не сможешь скрыть ни свои мысли, ни слова и поступки, ни свои насмешки над мужем, которого ты обманывала и дурачила. Бывают люди столь дерзкие, что им безразлично, знают ли про их грехи другие. Они полагают, что дурная слава — достойная слава и что чем больше вьется вокруг них воздыхателей, тем лучше. Немудрено, что где падаль, там и воронье. У удовольствия красивое лицо, но отвратительное тело, у него сладкий вкус, но дурное послевкусие. Оно ведет к приятной жизни, но к мучительной смерти. Взгляни на полянку у меня в саду, видишь, как она восхитительна в своей свежести. Если бы я позволил соседям бросать сюда мусор, она вскоре превратилась бы в обычную свалку. Или возьми колодец, вода в нем чистая и свежая. А если в него попадут сточные воды, вскоре от этой свежести и следа не останется. Так же и ты, сейчас — хороша и прекрасна, такою ты останешься еще некоторое время. Но если ты не изменишь своего поведения, на твоем прекрасном теле пышным цветом расцветут язвы и бельма — привольно, как лягушки и жабы в гниющем болоте. И поэтому я не могу винить тех, кто, опасаясь за собственное благополучие, испытывает страх перед такой женой, ведь одна паршивая Овца может испортить все стадо, одна червивая свинья заразит весь хлев, а один прокаженный — угроза целому народу.