Парижский вариант

— Я надеялся, что ты поймешь. Что ты поверишь мне и присоединишься к нашему крестовому походу, дитя мое. Я полагал, что у меня будет время все тебе объяснить, но тут вмешался этот Джон Смит и заставил меня раскрыться. Эгоистично с моей стороны, но... — Он пожал плечами. — Хотя ты и не присоединишься к нам, отпустить тебя я не могу. Я принес тебе поесть. Лучше не выбрасывай. Скоро нам снова в путь.

Тереза спрыгнула с кровати.

— Присоединиться к тебе? — прошипела она яростно. — Да как ты смеешь? Ты даже сейчас не желаешь объяснить, какого дьявола вы творите! Я вижу одно — что ты сотрудничаешь с террористами, негодяями, которые с помощью твоего компьютера намерены погубить тысячи человек! Убийца!

— Мы преследуем благую цель, дитя мое, — ответил Шамбор, не повышая голоса. — И не я сотрудничаю с этими, как ты их назвала, негодяями. Как я уже сказал твоему подполковнику Смиту, это они сотрудничают со мной. Мы с капитаном Боннаром добиваемся совсем иного.

— Так чего же?! Скажи!Если ты хочешь, чтобы я поверила тебе, доверься мне и ты!

Отступив к двери, Шамбор остро глянул на дочь, пронизывая ее взглядом, словно рентгеновским лучом.

— Возможно, позже. Когда все закончится и мы изменим грядущее. Тогда ты увидишь, поймешь и похвалишь меня. Но не сейчас. Ты еще не готова. Я ошибся.

Он выскользнул в приотворенную дверь и торопливо запер ее за собой.

Выругавшись, Тереза снова полезла на кровать, оттуда — на комод, с него — на кресло, придерживаясь за стену, когда мебельная пирамида начинала шататься, не дыша до тех пор, пока гора под ее ногами не замирала вновь. В конце концов она, набравшись храбрости, выпрямилась. Сумела!

Она выглянула в окно. Сначала посмотрела вдаль, потом, охнув, — вниз. Отец не соврал: до земли было слишком далеко, и склон сразу от фундамента круто уходил вниз. Тереза едва глянула на ошеломительный вид, на сбегающие в долину холмы и вздохнула. Подергала ради проформы оконную раму, но та держалась как влитая — на каждой защелке стоял навесной замочек. Возможно, актрисе и удалось бы их сбить чем-нибудь, но даже открой она окно — не прыгать же с такой высоты! Этим путем не сбежать.

Тереза с тоской окинула взглядом прелестный пасторальный пейзаж за окном. Вдалеке величаво темнел среди зеленеющих полей картезианский монастырь одиннадцатого века. Значит, они недалеко от Гренобля. Актриса ощущала себя птицей в клетке. Ее крылья подрезаны. Но она все же не птица. Она женщина, и притом практичная. Чтобы остановить безумные планы отца, ей потребуются все ее силы. Кроме того, она очень проголодалась. Осторожно спустившись на кровать и спрыгнув на пол, она подтащила поднос вместе со столиком ко второму креслу — сплошь резное дерево и расшитая обивка. В тарелке оказалось густое крестьянское рагу, из капусты, картошки, свинины и кролика, а к нему — ломти темного, плотного хлеба, который Тереза накрошила прямо в соус, и кувшин красного вина, легкого и ароматного божоле.

Только когда Тереза покончила с обедом и допивала последний стакан вина, на нее вдруг накатила тоска. Что творит отец? Террористы явно собирались, воспользовавшись его ДНК-компьютером, напасть на Израиль, но при чем тут отец? Да, его мать была мусульманкой, но сам он никогда не верил в бога, никогда на памяти Терезы не бывал в Алжире, ненавидел террористов и не имел ничего против евреев или Израиля. Господи всевышний, отец был прежде всего ученым. Его жизнью всегда управляли ясный рассудок и логическое мышление. В его вселенной не было места классовым границам, расовым барьерам, национальным или религиозным распрям — только истине и научным фактам.

Тогда... что же? Что с ним случилось и какое «великое будущее» он предрекал Франции? Она все еще раздумывала над этим, когда с улицы донесся шум подъезжающего грузовика — на таком уехали капитан Боннар и зловещий человечек по кличке Мавритания. Может, это они и вернулись? Тереза не знала, куда они отлучались и зачем, но понимала — когда все соберутся, настанет время уезжать. Во всяком случае, на это намекал отец.

Пару минут спустя щелкнул в замке ключ, и в комнату вошел капитан Боннар. Десантник переоделся в парадную форму Иностранного легиона — со всеми нашивками, планками и полковыми значками. Короткие светлые волосы прятались под фуражкой. Квадратная его физиономия была сурова, взгляд — ясен. В руках он сжимал пистолет.

— Ваш отец послал меня, мадемуазель, — Боннар вздернул подбородок, — потому что я могу стрелять там, где он побоится. Понимаете? Конечно, я вас не убью, но я отличный стрелок, а вы же не думаете, что я позволю вам сбежать, оиi?

—Такой человек, как вы, капитан, не погнушается застрелить женщину, — огрызнулась Тереза. — Или ребенка, если уж на то пошло. Легион славится такими штучками, оиi?— передразнила она его.