Парижская вендетта

Малоун сразу догадался, куда они направляются. Когда-то на месте музея стоял римский дворец с термами, руины которых теперь составляли часть экспозиции. В XV веке аббат-бенедиктинец возвел над развалинами особняк. В XIX веке при национализации в здании обнаружили ценные средневековые артефакты — так особняк и термы Клюни стали парижской достопримечательностью, отмеченной во всех путеводителях. Малоун пару раз сюда заглядывал, поэтому хорошо представлял внутреннюю планировку. Два этажа, два смежных выставочных зала — вход-выход через одну дверь. Сурово. Незаметно не проскочишь.

Быстрым шагом они вошли в ворота музея — преследователи Фоддрелла поднимались к дверям особняка. По двору бродили увешанные камерами туристы, человек тридцать.

Немного помедлив, Малоун решительно направился к входу. Сэм поспешил следом.

Их глазам предстал каменный вестибюль, полностью переоборудованный для приема туристов: в углу располагался гардероб, лестница вниз вела к туалетам. «Два пальто» купили у кассира билеты и, поднявшись по ступеням, исчезли в узком дверном проеме, ведущем в выставочные залы. Малоун с Сэмом тоже купили билеты, прошли наверх — и очутились в набитой посетителями сувенирной лавке. Долговязого тут не было. Пасущие его «друзья» свернули в низкий проход слева. Малоун взял со стенда бесплатную брошюру на английском с описанием музея и быстро изучил планировку.

— Хенрик говорил, у вас фотографическая память, — заметил Сэм. — Это правда?

— Эйдетическая, — поправил его Малоун. — Просто хорошо запоминаю детали.

— Вы всегда так педантичны?

Коттон сунул брошюру в карман.

— Почти никогда.

Выставочный зал озаряли яркие лучи солнца, струящиеся сквозь многостворчатое окно. Экспонаты — средневековый фарфор, стекло, алебастровые статуэтки — были дополнительно подсвечены электрическими лампами.

Не увидев здесь ни Фоддрелла, ни его «хвостов», Малоун с Коллинзом пробились через толпу в следующий зал с обширной экспозицией керамики. «Два пальто» спешили к выходу в дальнем конце комнаты. Как и в прежнем зале, тут бродили говорливые, непрестанно щелкающие фотоаппаратами туристы. Дальше, согласно брошюре, располагались римские термы.

Через узкий голубой коридор, декорированный алебастровой лепниной, они перебрались в величественный каменный зал. Отсюда можно было спуститься в фригидарий[4], однако там, как гласило объявление, шел ремонт. Вход на лестницу перекрывала пластиковая цепочка. По правую сторону за изысканной аркой в готическом стиле виднелся ярко освещенный зал с остатками статуй. Перед помостом и кафедрой стояли складные металлические стулья. Очевидно, в бывшем наружном дворике теперь проводили презентации.

«Пальто» повернули налево, в глубь музея.

Малоун и Сэм осторожно заглянули в дверной проем. Следующий зал, озаренный через потолок естественным светом, высился на два этажа: стены из грубо вытесанных камней поднимались на сорок футов. Видимо, тоже перекрытый дворик между зданиями. Здесь стояли изделия из слоновой кости, фрагменты капителей и скульптуры.

Фоддрелл как сквозь землю провалился. «Пальто» устремились по каменной лестнице наверх в очередной выставочный зал.

И тут безмолвие разорвал пронзительный вопль:

— Эти двое меня преследуют!

Малоун запрокинул голову.

У балюстрады на верхнем этаже соседнего здания стояла коротко стриженная шатенка, возрастом чуть за тридцать, в голубой униформе сотрудников музея.

— Они гонятся за мной! — снова крикнула она, указывая на «пальто». — Они меня убьют!

ГЛАВА 27

Долина Луары

Ларок повела гостя в глубь замка. Под каменными опорами фундамента тихо струился Шер. Накануне приезда Торвальдсен изучил историю поместья. Архитектурный стиль, в котором был выстроен замок, зародился в начале XVI века, во времена Франциска I, эпоху галантности и изысканного вкуса. Дизайн разрабатывала женщина, что чувствовалось в каждой мелочи. Никаких попыток утвердить свое превосходство грандиозным размером или мощной оградой с контрфорсами — неподражаемое изящество постройки наводило лишь на мысль о состоятельности владельцев.

— Замок принадлежит моей семье триста лет, — сказала Элиза. — Основное здание, где мы сидели, и мост через реку построил один хозяин. А галерею над мостом уже другой.

Ларок двинулась дальше.

Датчанин медленно оглядел зал, пронизанный косыми потоками солнечных лучей. Метров шестьдесят, а то и больше, в длину. На полу — выложенная в шахматном порядке черно-белая плитка. Под потолком тяжелые дубовые балки. Длинные симметричные ряды окон по обеим сторонам.

— Во время войны поместье заняли немцы, — продолжала хозяйка. — Причем южная дверь относилась к свободной зоне, а северная — к оккупированной. Представляете, сколько проблем это создавало?

— Ненавижу немцев, — откровенно сказал Торвальдсен.

Элиза окинула его оценивающим взглядом.

— Они уничтожили мою семью, мою страну и пытались уничтожить мою религию, — пояснил датчанин. — Никогда им этого не прощу.