Пария

— Хотела бы я знать. Он очень странный тип, и, похоже, испытывает ко мне что-то вроде симпатии.

— У него мозги поджарились, — произнес Юдика. — Даже не сомневаюсь: он тебя пришибет, когда увидит в следующий раз.

— Не исключено, — согласилась я.

Итак, я стояла на улице Гельдер и звонила в медный колокольчик. Выставка в большой витрине изменилась. Вызвавшие у меня тревожное ощущение манекены — братик и сестричка — забрали свои кресла и ушли. Вместо них на атласной подушке покоился большой, старинный с виду фолиант ин-кварто, чьи тонкие страницы удерживало раскрытыми стеклянное пресс-папье.

Я подошла к витрине и заглянула внутрь, на мгновение задержав взгляд на моем бледном отражении в стекле — я надеялась, что кропотливо наложенная косметика эффективно скроет мои синяки.

Этой книге, насколько я могла оценить, было примерно сто лет, и она повествовала об истории «Святого Орфея». Страница, на которой она была раскрыта, содержала часть главы, посвященной «Эвдемонической войне» — таково было старое название события, которое теперь называли «Орфеанской войной», «Старой войной» или просто «войной», потому что все в Королеве Мэб понимали, о чем идет речь. Текст украшали броские иллюстрации. Боевые машины и аугметизированные берсерки выслеживали друг друга и вступали в схватки между столбцами элегантного шрифта. Заглавные буквы были выполнены в виде мифических животных — таких, как единороги или мантикоры. Берсерки, насколько я понимала, были теми, кого впоследствии стали называть Слепошарыми Вояками.

В верхнем правом углу витрины я увидела небольшую белую карточку. На ней значилось:

История Орфея и Эвдемонического конфликта,

Издатель — неизвестен, Санкур, 712.M39

Цена по запросу

На секунду я задумалась. 712? Такого не могло быть. Почти восемнадцать сотен лет назад? Нет, это явно какая-то ошибка. Война была событием довольно давней истории, я знала это. Но она была всего лишь несколько веков назад — не восемнадцать сотен лет.

— Моя дорогая мамзель Ресиди.

Я развернулась, отвлекшись от созерцания реликвии, и увидела владельца магазина Лупана, ожидавшего меня в открытой двери. Весь его облик, до мельчайших деталей, был таким же как вчера. Он был чопорен, безупречно выстиран, накрахмален и отглажен. Его манеры были столь же исполнены достоинства, как у пышно разукрашенных сервиторов, которые поставили перед нами чашки шоколада и тарелки с иокумом.

Он напоминал куклу, отлично управляемую марионетку. Эта странная мысль внезапно пришла мне в голову — и я уже не могла отогнать ее.

Я понимала, что все это — последствия стресса. Мэм Мордаунт учила нас, что психологическая травма ослабляет разум, делая его излишне восприимчивым к странным фантазиям и игре воображения, которые делают его еще более неустойчивым. Это было словно спиральный путь, неуклонно ведущий вниз — значит, подобного следовало избегать. Существовали методы, позволявшие сделать это. Надо было очистить разум и укрепить мой дух. Сон был бы отличным подспорьем, но сейчас, в торговом доме «Блэкуордс», об этом нечего было и думать. Мне нужно было время — хотя бы краткие минуты — для спокойного размышления и медитации. Лупан был всецело поглощен беседой со мной, то рвение и внимательность, с которыми он повествовал о тех или иных вещицах и редкостях, привели мой затуманенный разум к мысли, что он похож на театральную куклу — вроде тех, которых я видела в витрине вчера — и его рот движется в согласии с репликами, которые подает голос кого-то, скрытого за кулисами.

— Книга у вас в витрине, — произнесла я.

— Ах да, — вспомнил он. — «История».

— Она выглядит… интригующе.

— Отличный экземпляр, мамзель, — согласился он, — хотя я и не знал, что у вашего нанимателя особый интерес к книгам.

— К древностям, — поправила я. — Я уже обращала ваше внимание, что он интересуется по-настоящему старинными вещами. А этой книге, я полагаю, около восемнадцати веков.

— Так и есть.

— Большая редкость для вещи, созданной из бумаги.

— Но, как бы то ни было, вы можете взглянуть на нее — заверил он.

Я ответила, что так и сделаю. Я знала, что ему потребуется некоторое время, чтобы взять ее с витрины — и это позволит мне посидеть в тишине и одиночестве, что несомненно, помогло бы начать мыслить более ясно.