Пари на отличницу

В отличие от достаточно быстро взявшего себя в руки Егора, Николай Леонтьевич рвал и метал. С гулкими хлопками опуская папки на стол, попутно сметая на пол канцелярские принадлежности и добавляя лишней работы секретарше Верочке. Затаившейся в приемной, словно мышь, и спрятавшей хорошенький нос за высокой стойкой. Наверное, в двадцатый раз пообещавшей себе написать заявление об увольнении и тут же отказавшейся от заманчивой идеи в силу того, что дома ее ждала шестилетняя дочь. Требовавшая внимания, заботы, а еще разнообразных трат на ручки, тетради, учебники, платья, туфельки, заколки и прочие дорогие девичьему сердцу мелочи.

– Сукин сын! – гаркнул на весь кабинет Потапов-старший, обреченно падая в массивное кресло из натуральной кожи и ослабляя узел идеально завязанного помощницей галстука. До побелевших костяшек впиваясь в подлокотники длинными пальцами и под тихий смех приятеля неразборчиво бормоча что-то невнятное.

– Мальчик вырос, а ты и не заметил? – худощавый брюнет лет тридцати-тридцати пяти с грацией короля восседал на диване напротив. Закинув нога на ногу, он курил тяжелую кубинскую сигару, изредка возвращая на место скользившие по запястью часы. Затянувшись острым, пряным дымом, мужчина хохотнул, выдав очередное едкое замечание: – мальчик больше не хочет слушаться папу?

– Да мне плевать, что он хочет, Артур! – белугой взвыл Потапов-старший, ударив кулаком по столу и смахнув на темно-коричневый пушистый ковер еще ворох бумаг. – Тщательно выстроенная, идеально выверенная схема летит псу под хвост, потому что у юнца, видите ли, разыгрались гормоны! Потому что этот обалдуй запал на отличницу из простой семьи!

– Хорошенькая? – поинтересовался брюнет, игнорируя и дергающийся глаз Николая Леонтьевича, и его пунцовеющие щеки.

– А-а-а-ртур! – в очередной раз взревел Потапов, мечтая до хруста костей стиснуть чужую тонкую шею, перевернуть товарища вверх тормашками и хорошенько его потрясти. Правда, портить отношения с одним из высокопоставленных начальников управления службы судебных приставов не стоило, поэтому сидел Николай Леонтьевич злой и насупленный, словно сыч.

– Ладно-ладно, заткнулся, – во всю глотку заржал брюнет, не обремененный ни женой, ни детьми и оттого смотревший на проблемы друга слегка отстраненно. Пользуясь своей безнаказанностью, мужчина вдоволь насмеялся, после чего серьезно, по слогам произнес: – ты же понимаешь, что мера временная? Через три дня арест с его счетов придется снять.

Глава 29

Вика

Нет правильных и неправильных поступков;

люди, которые берутся об этом судить, —

всего лишь лжецы и лицемеры. Каждый

заботится только о своих интересах, и

никуда от этого не деться.

(с) к/ф «Темный дворецкий».

– Я так понимаю, кофейня на сегодня отменяется, – констатировала уже свершившийся факт, стоя перед знакомой дверью, пока Егор обшаривал карманы джинс на предмет нахождения в них связки ключей. И в тайне мечтала вновь оказаться в просторной кухне с кучей новомодной техники и вдоволь насладиться всеми прелестями огромной круглой ванной. После нашей более чем скромной душевой кабины представлявшейся чем-то вроде верха благ цивилизации.

– Только если ты не готова закапывать трупы в лесополосе. Потому что с людьми мне сегодня контактировать противопоказано, – хмыкнул Потап, не замечая вышедшего из соседней квартиры соседа в узких укороченных брюках, оголявших по-птичьи тонкие лодыжки, и розовой рубашке в мелкий белый горох. Нервно почесав затылок и выразительно кашлянув, парень по стеночке двинулся обратно, решив вынести мусор в более благоприятный для этого момент.

– Очень жаль, – выдохнула с притворной грустью и под звук грохнувшегося на пол и звякнувшего пустыми бутылками пакета скользнула внутрь, пояснив: – но моя любимая саперная лопатка с красной ручкой осталась в другой сумке.

Бросила рюкзак на пол в прихожей, торопливо стянула и кинула сверху куртку, после чего под шутливо-осуждающее «Ну и язва же ты, Смирнова!» помчалась в ванную комнату. Потому что пальцы ног в слишком легких для промозглой погоды кедах замерзли и онемели, подгоняя хозяйку как можно скорее согреться в теплой воде. Не отказала себе в удовольствии воспользоваться чужой мочалкой и гелем для душа, растирая покалывающую кожу докрасна и пропитываясь терпким, бодрящим ароматом лайма и мяты.

Бережно повесила сослужившую добрую службу рубашку на крючок, там же оставила джинсы и завернулась в темно-синий махровый мужской халат, волочившийся по кафелю, словно русалочий хвост.

– Гулять так гулять? – задала вопрос суетившемуся у плиты Егору, обнаружив на столе рюмку коньяка с дольками сочного лимона на блюдце и плиткой молочного шоколада с фундуком.