Пари на новенькую

Я уверена, что все так бы и было, но пока меня искали, я успела посидеть на холодных камнях и промокнуть под неожиданным дождем. Маме, конечно, ничего не сказали о том, что я убежала. Ни я, ни учительница не горели желанием сталкиваться с гневом моей мамы, поэтому решили ограничиться молчанием. Все, наверное, прошло бы бесследно, но я слегла с температурой, а пару дней назад врач поставил диагноз – двустороннее воспаление легких.

А я ведь мечтала заболеть. Пока стояла под проливным дождем, вначале хотела, чтобы меня не нашли, а потом, когда услышала крики, желала заболеть, чтобы не видеться с одноклассниками. Хорошо, что свыше услышали именно второе, а не первое желание. В холодном лесу под проливным дождем мне было очень страшно.

– Давай собирайся, дорогая. Я помогу Ане с таблетками, – говорит Борис, выпроваживая маму из комнаты.

Дважды ей повторять не приходится. Она вообще слушается Бориса, хотя часто тоже вступает в споры. До сих пор удивляюсь, как они вообще умудряются жить вместе.

– Рассказывай, – требует он, как только за мамой закрывается дверь.

– Что?

– Кирилл к тебе третий день пробивается, но ты сказала его не пускать. Он тебя обидел?

– Нет.

– Значит, можно его сегодня пропустить? Как раз присмотрит за тобой, пока нас не будет.

– Нет! – выкрикиваю и закашливаюсь.

– Аня… – Борис вздыхает. – У меня нет дочери, так что я понятия не имею, как воспитывать взрослых девочек, но думаю, моя обязанность состоит в твоей защите. Мне бы хотелось, чтобы ты дала мне такую возможность.

– Все… в порядке.

Борис вздыхает, но не настаивает. Уходит, протянув мне несколько таблеток и бутылку воды. Принимаю лекарство и ложусь на подушку. Температура дает о себе знать. Я засыпаю почти сразу. Просыпаюсь от ощущения, что на меня кто-то смотрит, но, когда открываю глаза, никого не обнаруживаю. Зато температура спала, и появился аппетит. Переодеваюсь, потому что одежда вся промокла от пота. Мыться мама мне строго-настрого запретила, так что довольствуюсь влажными салфетками и чистой одеждой.

Перед лестницей замираю. Не знаю, как спуститься. Боюсь, что упаду, потому что чувствую слабость, но все же делаю первый шаг. На втором меня обнимают горячие руки. Я в ужасе оборачиваюсь и вижу Кирилла, который как ни в чем не бывало помогает мне спуститься.

– Что ты здесь делаешь? – останавливаюсь сразу же. – Отпусти сейчас же! И проваливай!

Удивительно, удается все произнести довольно громко, а благодаря охрипшему голосу еще и грубо. Только вот снова захожусь кашлем.

– Обязательно. Как только помогу.

– Тебя Борис впустил? – злюсь на отчима.

– Нет, у тебя балкон открыт.

Мама…

Она открывала дверь на проветривание, а закрыть на замок, видимо, забыла.

– Вот так, – комментирует Кирилл, когда мы оказываемся внизу.

Почти сразу отходит от меня и поднимает вверх руки, демонстрируя, что трогать меня не намерен.

– Проваливай теперь! – рычу.

– Обратно сама поднимешься?

– Без тебя справлюсь! – выдаю решительно и кашляю.

Кирилл, конечно, никуда не уходит. Молча следует за мной на кухню. Пока разогреваю себе еду, молча стоит в стороне и ждет. Нервирует невыносимо. Вот зачем пришел после всего? Или еще не все сделал?

– Тебе чего? – бросаю хмуро. – Фотографии нужны? Очередной спор затеяли?

– Ты слышала, что я тебе говорил, когда нашел?

– Допустим.

Я все слышала. И то, как он в любви признавался, и как говорил, что не имеет к спору отношения. Только вот… я видела фотографии. Наши с ним в кровати. Откуда они у ребят?

– Ань… – хрипло зовет меня. – Я ведь правда…

– А я неправда, Кирилл, неправда, – отвечаю. – Ты зачем сюда пришел? Я хотела тебя видеть? Скажи, хотела? Ты меня унизил теми фотографиями. Они теперь везде гуляют, представляешь? Мне даже в личку…

Замолкаю и перевожу дух. Снова кашляю. А когда успокаиваюсь, Кирилла на кухне уже нет. Вот и славно. Есть, правда, совсем не хочется. Заставляю себя, потому что болезнь просто так не пройдет. Мне нужны силы, чтобы ее побороть. После еды выхожу и тут же наталкиваюсь на Кирилла.

– Я провожу, – говорит, не глядя на меня. – И уйду сразу же.

– Ладно, – киваю.

Он доводит меня до комнаты, помогает лечь на кровать и отходит в сторону.

– Не приходи больше, – говорю со вздохом. – Пожалуйста, не нужно.

– Не обещаю.

Я лишь сжимаю зубы и молча смотрю за тем, как он покидает комнату. Так же, как и зашел – через балкон. Температура снова поднимается к вечеру. Я пью таблетку и засыпаю, а когда просыпаюсь, вижу на столе небольшой букет тюльпанов. Улыбка появляется против моей воли. Я не хочу ничего чувствовать к Огневу, но все равно чувствую. Осознаю, что должна его забыть, но у меня не получается.

Глава 50

Аня

В школу я не вернулась. Сказала маме, что не нашла общий язык с одноклассниками и хочу уйти. Поначалу мама, конечно, подумала, что это у меня от температуры. Потом собралась идти разбираться с директором, классным руководителем и, собственно, одноклассниками. Подозреваю, ее пыл успокоил Борис. Ему отдельное спасибо. Он не стал ни о чем расспрашивать и молча забрал документы, определив меня в другую школу.